Читаем Распря великая. Московско-галичские войны второй четверти XV века полностью

Разбитый Дмитрий Юрьевич бежал, как уже было сказано, сначала на Северную Двину, а потом в доброжелательный к нему Новгород. Уйти князю помогли двиняне, которые выполнили его приказ: ниже «городка Орлеца реку пегинями передолбити», отсекая погоню[401]. После бегства Шемяки все окрестные земли были разорены. Особенно пострадали городки и селения по Кокшенге и Устюжская земля. По сообщению Вычегодско-Вымской летописи, Василий II «Кокшенгу взял, кокшаров посекл и пошел казнить Устюг, по што усюжана Шемяке норовили»[402]. Великий князь в этих карательных действиях не участвовал, оставаясь на протяжении всей кампании в Ярославле. Но расправы над кокшарами и устюжанами творились от его имени. Скорее всего – намеренно. Как полагает Н. С. Борисов, Василий Васильевич решил провести зачистку северных земель и поручил это не преданным воеводам, а подросшему 12-летнему сыну. Так он приучал наследника к «жестокости – этому важнейшему инструменту власти»[403]. Урок был усвоен, но своеобразно. Став государем, Иван III избегал участия в боевых действиях, понимал необходимость кровопролития, но не стремился к нему. Карал врагов князь, впрочем, безжалостно.

После «умиротворения» Русского Севера ни Шемяка, ни Василий II активных военных действий больше не предпринимали, но состояние зловещей неопределенности сохранялось вплоть до внезапной смерти Шемяки в Новгороде в 1453 году. Большинство историков полагает, что галичского князя отравил подкупленный московскими людьми повар с говорящим прозвищем Поганка, который «дал ему зелье в куряти»[404]. Операцией по ликвидации Шемяки руководил великокняжеский дьяк Степан Никифорович Бородатый. Этот человек пользовался особым доверием своего государя[405] и был посвящен во многие тайны московского двора (именно он поведал летописцу обстоятельства рождения Василия II)[406]. Степан (Стефан) Никифорович происходил из Ростовской земли, о чем свидетельствует его второе, помимо «Бородатый», прозвище – «Ростовец»[407]. Но служил московскому князю дьяком достаточно долго, по подсчетам И. Г. Пономаревой, «по меньшей мере, лет 30»[408]. Это, несомненно, был умный, деятельный и, что важнее, преданный повелителю человек. Именно Степан Бородатый, по сообщению Ермолинской и Львовской летописей, привез в Новгород яд («смертное зелие»)[409]. Однако, требовался тот, кто смог бы осуществить планы московских властей. У дьяка был помощник, вхожий в окружение Дмитрия Юрьевича, который и стал непосредственным организатором акции по устранению. Это служивший Шемяке боярин Иван Котов[410]. В причастности его к устранению галичского князя был уверен очень информированный боровский игумен Порфирий, входивший в окружение московского государя. Много лет спустя, встретив в своей обители странствующего монаха, он сказал, что тот, даже постригшись, «не очистился от крови князя Дмитрия, которого уморил»[411]. Полагают, что этим иноком и был Иван Котов.


Рис. 28. М. Федоров, Н.И. Соколов. «Смерть Шемяки».

Иллюстрация к заметке о постановке на Императорской московской сцене пьесы Д. В. Аверкиева «Темный и Шемяка» в издании «Всемирная иллюстрация». СПб.: Издание Германа Гоппе, 1873


Подкупленный Котовым княжий повар по прозвищу Поганка, как мы уже упоминали, положил отраву в куриное мясо. «И принесоша его предъ князк, и яде не ведыи мысли ихъ\ не случи же ся никому дати его»[412]. Умирал Шемяка долго (12 дней) и мучительно [413]. В ходе медицинского исследования останков Дмитрия Юрьевича, проведенных в 1987 году, было установлено, что его отравили мышьяком, что вызвало обезвоживание организма и последующую мумификацию тела[414].

Совсем иную версию о заказчике отравления Шемяки выдвинул недавно Д. М. Володихин. Он предположил, что «новгородцы сами решили избавиться от человека-проблемы, крепко ссорившего их с могучей Москвой». Справедливости ради отметим, что перед этим историк упомянул и о возможности отравления Шемяки людьми великого князя, красиво сформулировав свою мысль: «по всей видимости, московское серебро решило исход войны вернее, чем московская сталь»[415].

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
29- я гренадерская дивизия СС «Каминский»
29- я гренадерская дивизия СС «Каминский»

 Среди коллаборационистских формирований, созданных на оккупированной нацистами территории СССР, особое место занимает Бригада Каминского, известная также как Русская освободительная народная армия (РОНА) и 29-я дивизия войск СС. В предлагаемой читателю работе впервые подробно рассматриваются конкретные боевые операции «каминцев» против советских и польских патриотов, деятельность сотрудников и агентов НКВД-НКГБ, направленные на разложение личного состава бригады, а также ответные контрмеры разведки и контрразведки РОНА. Не обойден вниманием вопрос преступлений «каминцев» против гражданского населения. Наконец, проанализированы различные версии гибели бригадефюрера Б.В. Каминского.

Дмитрий Александрович Жуков , Иван Иванович Ковтун

Военная история / Образование и наука