Распутин

- «И блажен тот, - продолжал опять старик громко и проникновенно, - кто в нынешний бой Еговы с сатаной, света с тьмой, бессмертия со смертью потрудится для Еговы, Бога мира и любви, среди нынешнего смертного человечества, возмутившегося от множества разных «истинных» вер, трансцедентальных философий двуногих псов, сатанинских дипломатов и игроков в пушечное мясо и в жестокое бесчеловечие всемирного раввина Ротшильда, бесчеловечных богачей, вельмож, князей всяких вер, которые, поживя всласть и в страсть, поигравши в комедии, балы, канканы, в доскопоклонство, здохломольство, в сатанинские, грехопотачные таинства и в пушечное мясо, отправятся в золотых гробах с венками в рай своей леригии. Братья, все человеки! - горячо воскликнул старик, читая. - Бросайте скорее все и всякие отдельные или сатанинские веры, хотя бы они были сочинены светлыми ангелами, ибо объявляю вам, что всякий воспротивившийся сей миротворной леригии и не пожелавший отстать от деспотизма, убийства, грабежей, лихоимства, от мракобесных, перегородочных леригии своих, будет лишен жизни вечной! Соединяйтесь, братья, соединяйтесь! Соединяйтесь, и не будет тогда ненависти между племенами и леригиями, и установится всеобщее о Егове братство, любовь, мир, свобода, радость и благоденствие всех людей... Ты же, Боже бессмертия, - воскликнул проповедник со страстной верой, - Боже мира и всемирно-братской любви...»

Вдруг в завешенное окно раздался тревожный стук. Все вздрогнули и тревожно переглянулись. Никита, как бы прикрывая рукою Евангелие, приподнял ситцевую занавеску, но в то же мгновение в сенях раздались быстрые шаги, и в избу вошел молодой парень с энергичным и смышленым лицом.

- Мир вашему собранию! - едва переводя дух, проговорил он.

- А-а, Вася... - сказал Никита. - Ты что, голубь?

- Орлы, дедушка... Сейчас становой с урядником сюда выедут... - пресекающимся голосом ответил Вася. - Я верхом прискакал упредить.

Не то про гостя-то с чужой стороны пронюхали, не то еще что... Сейчас выедут...

- Ах ты, грех какой!.. - послышались голоса. - Делать нечего, надо расходиться... А то опять земский оштрахует за незаконное сборище, а то и вшей посадит кормить...

- Жаль, очень жаль... - проговорил приезжий старик, вставая. - А делать нечего... Может быть, нам не удастся переговорить еще с вами о том, что так дорого всем нам, так прошу вас, братья, простить меня во имя Господа, ежели я кому сказал что напротив... Но может, Господь даст, мы еще побеседуем...

- Ты нас прости, старичок, ежели в чем мы не так потрафили... - раздались голоса. - Все люди, все человеки...

Собрание быстро расходилось.

- Ну, пойдем и мы, брат... -' сказал Никита старику. - Надо вас прятать. Надо отвезти пока что в Белый Ключ, а завтра на светку в город. Теперь следить будут, побеседовать не дадут... Пойдемте...

- Так я вам наши книжечки хоть оставлю... - сказал, выходя на улицу, видимо, огорченный старик, приехавший сюда для проповеди мира и единения с далекого юга. - Прочитайте, проверьте по писанию и отпишите нам... Только опять прошу, дорогие братья, не имейте на нас сердца, если там будет что не по-вашему. Мы ищем Бога, как умеем, чистым сердцем, а если в чем ошибаемся, укажите, мы обсудим, подумаем...

Чрез четверть часа, не успел Кузьма с гостем выехать за околицу, как с другого конца деревни въехала в улицу пара лошадей с подвязанным колокольчиком. Спрятавшиеся за плетнями сектанты из соседних деревень при слабом мерцании звезд разглядели в кошевке две темных фигуры. Медленно проехав деревней, сани повернули к избе старосты. А сектанты тотчас же пошли по своим деревням, чутко прислушиваясь, не нагоняет ли кто их сзади, и при каждом подозрительном шорохе прячась в придорожные, занесенные снегом кусты...

XXXIII

ГОЛОД