Распутин

- Можно бы устроить Марью Сигизмундовну и здесь, ваше высокопревосходительство... - почтительно отвечал земский, немного путаясь языком в длинном титуле. - Вот хоть в этой комнате, но, уверяю вас, там им будет несравненно удобнее...

- Да, да... Но я привык так... - с некоторым нетерпением возразил генерал. - Понадобится навести справку какую-нибудь...

- Но, ваше высокопревосходительство, там будет бесконечно удобнее... - таял земский. - Если бы вы не были так утомлены, я умолял бы вас пройти туда, чтобы лично убедиться...

- Право, за удобствами я не очень гонюсь... - нежным контральто пропела Марья Сигизмундовна.

Вдруг кто-то - это был политичный отец Александр, высокий худой попик с соломенной бороденкой и хитрыми глазками - осторожно дернул земского сзади за мундир. Тот, догадавшись, что что-то не так, смутился и повел глазами по лицам. Генерал был явно недоволен, Марья Сигизмундовна стеснена, глаза докторши осторожно смеялись, лицо батюшки выражало усиленное спокойствие, матушка, как была, так и осталась испуганной окаменелостью, исправник внимательно рассматривал составленное на окно засиженное мухами зерцало. Что такое?!

- Конечно, можно будет и здесь... Как будет угодно вашему высокопревосходительству... - пробормотал земский, ничего не понимая. - Я полагал, что так будет лучше... Прошу извинить...

Генерал смягчился и благодарил за хлопоты. Но он так привык: а вдруг придет какая-нибудь мысль?

Скоро всех развели на ночлег. На крыльце барышни залюбовались лунной ночью и нашли, что это - charmant[38]*. Через час все утомленные суетливым днем уже спали, только бедный земский все ходил по комнате и без конца ругал себя: все шло так прекрасно, и вдруг под самый, можно сказать, конец так опростоволосился!

- Дурак, болван, осел! - повторял он сотни раз. - Так сглупить... Ночевавший с ним исправник смеялся.

- Ну, брат, брось ты свои причитания... - сказал он наконец. - Этим горю не поможешь, а кроме того, генерал наш уж забыл, вероятно, про твои оплошности... А ты вот что лучше скажи мне: много ли у тебя в участке этих приезжих тиньтиллигентов осталось? Я думаю сделать папаше - так звали тут губернатора - представление, что ввиду близости нового урожая господ приезжих можно дольше и не задерживать. Ты на этот счет как смекаешь?..

- Из них немало больных, раз... - сказал земский: он в политике всегда разбирался плохо... - А затем надо же все им ликвидировать... Вот докормят последние запасы, долечат, тогда и конец...

- А я думаю, что пора и по домам... - сказал исправник. - У нас в Белебее, милый человек, прокламашки нашли, да такие ядреные, что дух захватывает... Это, конечно, дело их рук, ибо наши вахлаки в этих делах неопытны. Я говорил с князем Мирским и дал ему понять, что сотрудникам его сиятельства пора подумать и о своих личных делах...

- Ну, я не знаю... - сказал земский, с хрустом ложась на сено. -

Делайте там, как хотите... Только опять не пришлось бы звать их и на будущий год: полей и половина не засеяна...

Исправник перестал разговаривать с дураком. Он тоже лежал уже на постели и, усиленно затягиваясь крепкой папироской, думал о чем-то.

- А я вот что подумал... - сказал вдруг земский тихо. - Едет он сюда от самого Пьяного Бора, от Камы, и проедет так, говорят, до Уфы. И везде на подставах стоит по несколько троек. У нас тут лошадей вот продержали более двух недель. И это в самый сев!.. Барышни все, говорят, получают по пяти целковых суточных, и, несмотря на то, что гонят на крестьянских лошадях, говорят, и прогонные все получили. Затем сам, конечно, огребает все, что полагается, а у него чин-то какой! Подсчитал я это все легонько и думаю так, что доставка этих сорока тысяч от государыни к нам обойдется нам никак не меньше двухсот тысяч. Вот это так номерок, а?

«Экая балда!..» - подумал про себя исправник, сильно затянулся и с холодком в голосе отвечал:

- Ну, это там, в Петербурге, им виднее. Наше дело только встретить с честью и с честью проводить...

- Нет, я так, к слову только...

- Ты вон тоже к слову хотел Марью Сигизмундовну на другой конец села угнать... - сказал исправник со смешком в голосе. - Надо, брат, быть... поаккуратнее... Ты тоже земский ведь... Ну давай, однако, спать... Спокойной ночи...

- Спокойной ночи... И дернул тебя черт опять про Марью Сигизмундовну напомнить... Ведь как все шло хорошо, и, не угодно ли, под самый конец так опростоволосился... Но... неужели она все-таки с ним... того?..

- Но... но... поехал! Спи давай лучше - завтра рано вставать надо...

- И хоть бы вез одну... - не утерпел земский. - А то целое стадо, точно паша какой... А говорят там: Распутин...

Исправник промолчал.