Распутин

- Таня! - строго сказал Володя и хотел было изъявить ей по своей привычке эдакое свое монаршее благоволение, но вдруг губы его дрогнули, и он, тихонько взяв руку девушки, незаметно прижался к ней щекой. - Таня... - уже мягко повторил он. - Ты ли это?..

Две ярких звезды ласково опустились вдруг в его душу и тепло зажгли ее.

- Я... - сказала она тихонько, неуловимо приласкав его больную голову. - Я... Правда, все теперь новое? Старое осталось только одно - ты знаешь что...

Он благодарными глазами смотрел в ее взволнованное лицо...

Евгений Иванович был растроган и задумчив. Он ловил и собирал в одно какие-то совсем новые мысли, которые вдруг неожиданно обильной жатвой поднялись со дна его души. И только одного боялся он: как бы не упустить, не растерять их! Записывать их тут было неловко, не записать - страшно. Его увядшая было душа вдруг, как жезл Аарона, процвела в скинии жизни, и это было и удивительно, и радостно, и страшно, как бы это не кончилось, как бы этого не упустить...

- Вы никогда еще так не играли эту вещь... - сказал тепло Эдуард Эдуардович Тане. - Это вышло у вас сегодня несравненно... удивительно... - повторял он и вдруг, как будто без всякой видимой связи с предыдущим, прибавил: - Относитесь к жизни серьезно, берегите то, что в вас сейчас было... Да, да...

И он бодливым жестом своим ласково посмотрел на нее, точно испытуя...

- А вы бы для солдатиков что сыграли... - тихонько сказал Иван Николаевич. - Они ведь этого не понимают... А подвеселить ребятишек надо...

- Да, да... - кивнул головой доктор. - У меня это предусмотрено. Мы сейчас сыграем несколько русских песен... Ну, Татьяна Ивановна...

И заплакала в сумерках «Лучинушка», сладко бередя душу родимой тоской, которой не знает ни один народ в мире; и ширью степной, безбрежной разлились «Не белы снеги...»; и раздольно понеслись струги вольницы «Вниз по матушке по Волге...», и только было солдаты насторожились, и ухватились, и позабылись, как вдруг точно бесенок какой ворвался в широкие песни, и завертелся огненной змейкой ядовитой, и рассыпался раскатами соловьиными, и загорелись глаза в сумраке душного покоя, и заиграли души игрою весенней:

За ней ходит, за ней бродит

Удалой молодчик, -

четко отделывала Таня, -

За ней носит, за ней носит

Дороги подарки...

Опять просыпались ядовито-огненные змейки и разбежались во все стороны, и, остро пощипывая души весельем, задорно отвечал старый доктор:

Кумачу я не хочу,

Китайки не надо!..

И нарастало, нарастало что-то такое необыкновенное, от чего душу захватывало, нарастало, нарастало, и вдруг уже не один веселый чертенок, а тысячи их высыпались точно из мешка какого, и началось забористое, язвящее, подмывающее:

Ах, барыня, барыня,

Сударыня-барыня,

Чего тебе надобно?..

Васютка сидел, широко раскрыв рот, блаженно боясь упустить хотя звук один. И было мучительно, что все это идет в больнице, а не на луговине, у житниц - уж и показал бы он там всем кузькину мать!

Как намазала на рыло, -

частил доктор ядовито, -

И румяна, и белила!

Барыня, барыня... –

подхватывала Таня.

И снова сбежались веселые бесенята, и снова понеслись по всем направлениям в бешеных потоках камаринского, и кувыркались, и рассыпались, и бросали искрами колючими, и бесились по кроватям, и дергали за ноги, и щипали бока, и снова, расстилаясь, неслись и туда, и сюда, и так, и эдак, и - все вдруг оборвалось.

- Вот это так да! - протянул Васютка, осклабясь широко. - Это вот в самую центру... Это может соответствовать...

Все - и офицеры, и солдаты, и сестры - ласково смеялись одни другим и из всех сил аплодировали музыкантам.

- Ну какой же вы после этого немец! - сказал Володя доктору, ласково глядя на него. - Кто так камаринского наяривает, тот для Германии пропал...

Бодливо наклонив голову, доктор смеялся.

После концерта, чтобы освежиться, он пошел проводить Гвоздевых домой, немножко отстал с Таней и сказал:

- Вы делаете в музыке большие успехи, и будет великий грех, если вы оставите ее... И подумать: не будь этой войны, не будь у вас большого горя, вы, может быть, так навсегда и застряли бы на вальсах и погубили то, что в вас есть... Удивительный вы народ: сколько в вас талантов и сколько в вас лени! Это о вас, должно быть, написана в Евангелии притча о рабе ленивом и лукавом, который зарыл таланты свои в землю...

- Но вот пришел милый враг немец и помог откопать их... - тихо засмеялась Таня.

- Что же?.. Видимо, вам это на роду написано ждать всего от варягов. Ну, Бог даст, проклятая война эта научит вас хоть чему-нибудь...

XXIV

МАЛЕНЬКАЯ ЖЕСТОКОСТЬ