Распутин наш. 1917

– Нет, – покачал головой Распутин, – думская оппозиция болтлива и слишком труслива для столь решительных действий. Даже когда её одобрительно подталкивают, она всячески увиливает. Когда накануне Рождества великая княгиня Мария Павловна с сыновьями и Викторией Фёдоровной принимала председателя Думы Родзянко, она прямо советовала ему уничтожить вас, но тот отказался, предлагая забыть о разговоре.

– Михень[40]… – горько усмехнулась Александра Фёдоровна, – я почему-то даже не удивлена…

– Но и она тоже не самостоятельна в своих инициативах, – перебил императрицу Распутин. – Лично у вас есть более последовательные и беспощадные враги.

– Неужто Вилли?

– Не угадали…

Распутин встал, подошёл к двери, аккуратно приоткрыл её и посмотрел в коридор. Убедившись, что никого нет, вернулся обратно.

– Смертельный враг, приговоривший вас и всю Россию – симбиоз британской аристократии и американских магнатов, действующих с ведома Виндзоров и в частности – короля Георга Пятого.

Александра Федоровна вздрогнула, словно ударенная током. По бледно-мраморному лицу пробежала короткая судорога. Брови взлетели домиком, кончики губ обрушились вниз, щёки покрылись лихорадочными пятнами. Нервные спазмы волнами прокатились по всему телу, комкая кротко-смиренный образ сестры милосердия. В следующее мгновение спина выпрямилась, а лицо приняло непроницаемо-надменное выражение. Губы вытянулись в струнку.

– Я готова поверить во что угодно, – тихо, с металлом в голосе произнесла Александра Федоровна, – меня легко убедить, что подлец Гучков замыслил теракт, или что Михень подошлёт наёмных убийц. Допускаю, что социалисты могут натравить на нас разъярённую толпу черни… Но я никогда, слышите, никогда не поверю, что наши добрые британские друзья способны замышлять что-то худое. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Вы поняли?

“А вот теперь она – вылитая августейшая особа. – подумал Распутин, глядя на радикально изменившуюся внешность Александры Фёдоровны, – Удивительно, как можно сидеть на простой табуретке, как на троне!” Конечно было бы наивно думать, что любимая внучка королевы Виктории Sunny, выросшая и воспитанная в Англии, будет критически осмысливать действия лондонских родственников. Джентльмены прекрасно знали о трепетном отношении русской императрицы к Англии и всё равно бессовестно раскручивали медийный образ супруги Николая II, как германофилки. Британская элита, потомки пиратов, недалеко ушли от своих предков, бережно сохраняя нравственные критерии и мораль бандитов с большой дороги без чести и совести. А императрица России до последнего своего дня оставалась страстной фанаткой Британии. Даже откровенное предательство англичан не могло поколебать её веру в британское благородство. Бог с ней! Пусть остается наедине со своей неистовой убеждённостью. Он свою задачу выполнил.

– Метель, – чуть надтреснуто произнёс Распутин, – пойду, попрошу, чтобы прислали экипаж. Гулять на таком ветру негоже.

Александра Федоровна не отреагировала на его слова, продолжая сидеть неподвижно и смотреть в окно.

Распутин молча оделся, поклонился, вышел на улицу, подставил лицо под безжалостно хлещущую вьюгу, горько улыбнулся. “Миссия не удалась, но отрицательный результат – тоже результат. Займёмся более важным делом – спасением обычных людей”. Он помрачнел, вспомнив заплаканное лицо княжны Татьяны и подернутый болезненным румянцем образ Ольги. “Да, девчонки, родителей не выбирают… Жаль, очень жаль…”

Императрица в это время вспоминала одно из самых ярких событий в своей жизни. Это было еще до войны. Цесаревич Алексей направлялся вместе с отцом в поезде на очередной войсковой смотр. По пути у наследника внезапно началось столь сильное и опасное кровотечение, что было решено немедленно вернуться в Царское село. Находившийся при цесаревиче доктор Жильяр каждые два часа телеграфировал императрице о состоянии сына, которому становилось все хуже. Но за несколько часов до прибытия кровотечение остановилось. Когда состав подошел к перрону, вышедший из вагона Николай II сообщил встречавшей их бледной и измученной тревогой матери, что кровь остановилась. Александра Федоровна тихим и слабым голосом спросила Жильяра, не заметил ли он, в котором часу это произошло. “В шесть часов двадцать минут”. “Я знала об этом”, -тихо произнесла императрица по-французски и показала телеграмму, полученную от Распутина – “Бог поможет – будет здоров!” Телеграмма была отправлена ровно в 6 часов 20 минут. Для императрицы это не было простым совпадением, поскольку касалось любимого сына. К тому же, подобные совпадения случались не единожды. Поверив в чудодейственную силу Распутина, она уже не могла расстаться с этой верой.[41]

Глава 21. Сталин