Распутник

Черт побери, надеюсь, она не потеряла память. Я только что совершил героический поступок – возможно, единственный в своей жизни, – и мне нужно, чтобы она об этом знала и мы перестали валять дурака.

– Ребенок… – начал я, но замолчал. Отчасти мне было страшно узнать. Я ведь видел кровь перед тем, как потерял сознание в доме ее родителей.

Белль наклонилась и опустила свою холодную липкую ладонь на мою теплую, лежащую на больничной койке.

– С ней все хорошо.

Я угрюмо кивнул, напрягая челюсти, чтобы не разрыдаться от облегчения, как маленькая девочка.

– Хорошо. А ты? Как ты себя чувствуешь? – спросил я.

– Я тоже нормально.

– Прекрасно.

Молчание. Я попытался пошевелить пальцами, чтобы накрыть ее ладонь своей.

Но вся моя рука и плечо не слушались.

– Я парализован? – непринужденно спросил я.

– Нет, – она улыбнулась, и ее глаза заблестели. – Но ты под воздействием обезболивающих, чувак.

– Чудесно, – я устало улыбнулся.

Мы оба рассмеялись.

– Ты влез в вентиляционную трубу ради меня, – с трудом выдавила Белль. – А у тебя клаустрофобия.

Наконец-то мое благородство получило признание.

– Ты оказалась в опасности. – Я пошевелил здоровым плечом. – Не о чем было и думать.

Белль расплакалась от моих слов. Опустила голову на простыню возле моих ног, всем телом сотрясаясь от рыданий.

– Мне очень жаль, Дэвон. Я ведь все испортила?

– Ох, успокойся, дорогая. Конечно нет. – Я попытался пошевелить рукой – на этот раз успешно – и погладил ее по волосам.

Стоит отметить, что она правда облажалась, но я отнесся к этому как джентльмен.

– А что конкретно ты имеешь в виду, говоря, что все испортила? – я прокашлялся.

Она подняла голову и, всхлипывая, вытерла слезы рукавом.

– Я взяла у Луизы чек… – Белль икнула.

– Я знаю. – Я продолжал гладить ее по щеке. – Она мне рассказала.

– А потом бросила тебя, даже не объяснившись.

– Да, да. Я все время присутствовал при этом представлении, помнишь? – ухмыльнулся я.

Она замолчала. Склонила голову набок. Нахмурилась.

– Дэвон, почему ты не злишься на меня? – требовательно спросила она. – Мириться с таким поведением ненормально. Ты что, тряпка?

– Нет, не тряпка, – довольно ответил я, – но я влюблен в женщину, которая пережила тяжелую травму, когда была еще маленькой девочкой. Любовь много раз тебя подводила. И ты никогда этого не стыдилась. Это я вытолкнул тебя из зоны комфорта.

– В моей зоне комфорта было отстойно. – Она приподняла бровь, становясь все больше и больше похожа на саму себя. Изо всех сил стараясь не рассмеяться, я откинул голову на подушку и внимательно посмотрел на Белль.

– Я знаю, Мечта.

– Я думала, ты больше никогда меня так не назовешь. – Ее глаза снова наполнились слезами.

– Почему? – Теперь я и впрямь рассмеялся.

– Потому что я сказала тебе жениться на другой.

– Даже не знаю, как тебе сообщить… – я переплел наши пальцы, – но я не буду послушно выполнять все твои указания.

Наступило задумчивое молчание, во время которого мы оба осознали, как сильно нам повезло, что мы здесь, в этой палате, живые.

– Я сожгла чек, – наконец сказала Белль, всхлипнув.

– Я знаю. – Я нисколько не сомневался, что она не стала бы брать от Луизы деньги, даже если на какой-то миг поддалась искушению. Потому я и продолжал бороться за нее, даже когда со стороны все выглядело ужасно. – Почему ты в кресле-каталке?

– Таковы правила больницы.

– Почему ты не воспользовалась пистолетом? – внезапно спросил я.

Белль вздрогнула. Мы оба мысленно вернулись в тот момент, когда на нее напал Фрэнк.

– Боялась, что случайно убью тебя. Не хотела рисковать.

– Никогда не слышал от тебя ничего более романтичного.

– А еще… – Белль сделала глубокий вдох и закрыла глаза. – В этом плане мои руки отнюдь не чисты. – Она снова открыла глаза, но на этот раз выглядела иначе. Многогранной, могущественной, опасной. Валькирией. Готов поклясться, что в этот момент она стала сантиметров на пятнадцать выше меня. – Я знаю, каковы последствия и сложности, когда лишаешь кого-то жизни. Не хотела делать этого без крайней необходимости – Белль забралась на койку и устроилась рядом со мной. Ее твердый круглый живот прижался к моему боку. Член тут же одобрительно встал. Она обняла меня рукой, стараясь не задеть плечо, и прижалась губами к моему уху.

– Дэвон Уайтхолл, ты самый прекрасный, смешной, умный, остроумный сноб на планете, и я безумно в тебя влюблена. Влюблена с первой нашей встречи. И мне больно это говорить, но я сомневаюсь, что хоть один мужчина способен с тобой сравниться, а потому мне пора бы перестать сопротивляться.

– Ты совершенно права, черт побери. – Я повернулся, чтобы нежно поцеловать ее в губы. – Мечта.

– Нет, – возразила она.

Я отстранился от нее, нахмурившись.

– Ты не знаешь, о чем я собирался спросить.

– Нет, знаю, и мой ответ – нет. Я сама хочу попросить тебя об этом, но сделать все правильно. Встав на одно колено. – Белль поджала губы.

– Существуют намного более интересные занятия, которым ты можешь предаться со мной, стоя на коленях, милая. Сделай мне поблажку.

– Не могу, красавчик. – Она наклонилась поцеловать меня в нос, а потом игриво прикусила его. – Но я люблю тебя.