Распутник

Я собирался встретиться с Гарри Тиндаллом, чтобы отписать свое наследство выбранным мной благотворительным учреждениям. Если богатству Уайтхоллов суждено вылететь в трубу, то я предпочту раздать его организациям, которые важны для меня.

– За тобой некому присмотреть, – возразил я.

Она приподняла бровь.

– Привет. Приятно познакомиться. Я Белль. Живу сама по себе уже тридцать лет. И до сих пор жива.

– Кое-как, – фыркнул я.

– Я пойду по магазинам, – твердо заявила она.

– В воздуховоды я из-за тебя больше не полезу, – предупредил я, но знал, что вот-вот уступлю.

– Что? Даже в кухонный лифт? – А потом, прежде чем я успел ответить, Белль похлопала себя по животу. – Не волнуйся, Малышка Уайтхолл. Как только этот старикан от нас отвяжется, подсядем на горючие ископаемые и загадочные убийства.

Я отпустил ее.

На сей раз зная, что она точно вернется.

Встреча с Гарри Тиндаллом затянулась на три с половиной часа.

Время от времени я проверял телефон, чтобы убедиться, что с Белль все хорошо. И под «время от времени» я, конечно же, имею в виду «каждые пятнадцать секунд». В целом все прошло продуктивно: я позаботился о том, чтобы состояние Уайтхоллов отошло «Британскому Красному Кресту», «Британскому фонду сердца» и «Обществу поддержки онкологических больных Макмиллана». Будь воля Эдвина Уайтхолла, деньги отправились бы прямиком к охотничьим сообществам, лабораториям по испытаниям на животных и различным террористическим группировкам. Сердца у него не было, как у медузы, и я не сомневался, что он способен ухудшить чужую жизнь даже из могилы.

– Прекрасное решение для получения налоговых льгот, – вкрадчиво проговорил Тиндалл, складывая огромную кипу документов аккуратной стопкой на столе. – Надеюсь, твой бухгалтер в штатах знает, как извлечь из этого максимум выгоды.

Я встал.

– Я делаю это не ради денег.

– Я знаю, – виновато ответил он, – и это как глоток свежего воздуха.

Я пошел к выходу, желая поскорее вернуться к Эммабелль.

– Дэвон, погоди.

Тиндалл поднялся и поплелся к двери, морщась, будто собрался сказать то, чего говорить не следовало.

Я остановился у порога и бросил на него взгляд. Знал, что он, скорее всего, отнюдь не в восторге от того, как именно я решил распорядиться завещанием, но, честно говоря, мне на это плевать.

Он покрутил закрученные вверх усы в таком злодейском жесте, что мне пришлось подавить смешок.

– Хочу, чтобы ты знал: в конечном счете ты превосходно справился, учитывая… твое воспитание. Или, вернее, его отсутствие. Эдвин был мне близким другом, но вместе с тем непростым человеком.

– Преуменьшение тысячелетия. – Я похлопал его по плечу. – Как бы там ни было, я это ценю.

– Нет, правда. – Он схватился за дверь и встал передо мной, преграждая путь. – Хочешь верь, хочешь нет, но я рад, что ты не поддался давлению. Бутчарты… эксцентричная семейка. Я бы не стал связывать с ними свою судьбу.

– А казалось, ты хотел, чтобы мы с Луизой сыграли свадьбу десятилетия. Само собой, как друг моего покойного отца.

– Это заблуждение, – возразил Тиндалл, скромно понурив голову. – Теперь ты маркиз, Дэвон. Тебе не нужно подтверждать свой титул.

– Вообще-то, – сказал я, – сам титул мне тоже не нужен.

Я улыбнулся и сделал еще один шаг к двери, уже чувствуя, как мои легкие наполняет свежий воздух и кое-что еще.

То, чего я никогда еще не чувствовал.

Свобода.

Эммабелль настояла, чтобы мы навестили мою мать в замке Уайтхолл-корт перед отъездом из Соединенного Королевства, хотя я причитал, что скорее предпочту завести долгий и страстный роман с кухонным комбайном.

– Я последний человек, которого она захочет видеть, – простонал я, въезжая в Кент будто на автопилоте. Я покосился на Белль. Она утопала среди зелено-золотых пакетов из «Хэрродс». – А вообще, этот человек – ты. – Я издал смешок. – Ты напоминаешь обо всем, что пошло не по ее плану. Если ожидаешь объятий и спонтанную вечеринку в преддверии рождения ребенка, ты будешь разочарована.

– Твоя мать может катиться к черту. – Мечта закатила глаза, проверяя алую помаду на губах в зеркале заднего вида. – Я хочу посмотреть, где ты вырос.

– Даже если я ненавижу это место?

– В особенности по этой причине.

Мы приехали как раз до наступления темноты. Впереди показались зеленые холмы Кента. Я заметил замок вдалеке. Он казался темнее, чем прежде, будто весь съеживался, как завядшая фиалка.

Будто он знал, что я отвернулся от рода Уайтхолл, и никогда меня за это не простит.

– Черт, братан. На твоем фоне Фитцпатрики похожи на придурков по соседству, которые могут позволить себе только заграничные отпуска и вкапываемый бассейн, – рассмеялась Белль. – Вот настоящее богатство. А-ля «мамуля, можно мне бриллиантовую диадему на завтрак».

– Я должен был выставлять свой достаток напоказ? – Я покосился на нее, вскинув бровь.

– Шутишь? – Белль обняла меня за шею и поцеловала в щеку. Пакеты попадали между нами, как символ любви. – Я и умеренно богатого Дэвона боялась до смерти. Ты хоть представляешь, как бы я испугалась, зная, что ты нанимаешь людей, чтобы подтирали тебе зад и остужали твой чай?