Распутник

– Надеюсь, вам нравится. – Она шагнула ближе к животу – к женщине, к которой он прилагался, – и впервые удостоила ее вниманием. – Можете располагаться. Мы уезжаем. Вы застали нас не в самое подходящее время. Прошу прощения, что не могу предложить вам никаких закусок. Все мои кухни уже собраны.

– Такая досада, когда все кухни собраны. Я всегда оставляю хотя бы три полностью оснащенными. На всякий случай, – Эммабелль ответила ей хитрой улыбкой, достала из-за уха леденец, как сигарету, развернула и сунула его за щеку.

Она настоящая бестия. Нежданная радуга на унылой серой картине. Обладательница множества образов, граней и ролей.

Мама завороженно пожирала ее взглядом.

– Все американки такие язвительные?

– Нет, мэм. Только лучшие из них.

– У вас такой… ленивый акцент.

– Видели бы вы мою программу тренировок. – Белль жадно сосала леденец, осматриваясь вокруг, будто пыталась решить, как хочет поступить с этим местом. – О, а ваш звучит так, будто вы рождены, чтобы отчитывать маленьких детей за то, что попросили еще одну порцию каши.

У меня вырвался смешок.

– Я слышала, вы стриптизерша. – Мама вздернула подбородок, но не выразила ни капли пренебрежения. Один только интерес.

Я шагнул вперед, готовый устроить ей словесную порку.

Белль опустила руку поверх моей.

– Я не стриптизерша, но, будучи знакомой с несколькими из них, могу сказать, что мне ни разу не встречалась стриптизерша с долгами по счетам. Обычно этим занимаются, чтобы оплатить учебу в колледже или быстро подзаработать. Чаевых полно. Не спешите критиковать, не попробовав.

Мама кивнула. Вопреки всем ее усилиям, она все же оказалась под впечатлением.

– Вы не такая, как я себе представляла.

– Вам не стоило и сомневаться. У вашего сына прекрасный вкус.

Мама повернулась ко мне.

– Она не так уж мне и неприятна, Дэвви, – сказала она с изрядной долей смирения.

– Хотелось бы мне сказать о вас то же самое, миссис Уайтхолл. – Голос Белль снова привлек ее внимание, и они встретились взглядом. – Но вы ранили любовь всей моей жизни, и нам предстоит уладить открытый конфликт.

– Уладим, – мама коротко кивнула и направилась к нам, едва ли не с осторожностью. – Но сперва можно мне потрогать ваш живот? Он такой округлившийся. А глядя на вас обоих, я просто уверена, что ребенок будет красивым.

– Можете потискать, миссис Уай, – предупредила Мечта, – но это не значит, что я вычеркнула вас из своего черного списка.

Боже милостивый, я люблю эту женщину.

Мама опустила ладони на живот Белль и улыбнулась ей:

– Она пинается.

– Откуда ты знаешь, что это девочка? – спросил я.

– Женщина чувствует, – мама отстранилась, загадочно нам улыбаясь.

Собственно, больше и сказать было нечего. Это не примирение, а тихое, полное достоинства прощание. Прощание, которые должно было состояться еще два десятилетия назад.

Мама взяла меня за руки, и я позволил ей. В последний раз.

– Я хочу, чтобы ты знал: я правда люблю тебя, Дэвон. Своим окольным путем.

Я верил ей.

Но порой капли любви попросту недостаточно.

Тридцать девятая

Дэвон

– Почему у большинства авиакомпаний больше нет мест первого класса? – Эммабелль надулась, сидя рядом со мной и жуя сухофрукты, пока мы позже тем же вечером летели домой.

Я перевернул страницу «Уолл-стрит джорнал», сделал глоток девственно-чистой «Кровавой Мэри» – пожалуй, единственное, что мне доводилось потреблять в девственном виде. Я бы заказал виски, но Белль настаивала, чтобы я оставался трезвым из солидарности с ней.

– Между первым и бизнес-классами изначально не было почти никакой разницы. Еще учти, что места в бизнес-классе по определению считаются рабочими расходами, и поймешь, почему большинство западных авиалиний вообще не хочет заморачиваться. А почему ты спрашиваешь? – Я глянул в ее сторону.

Белль неловко поерзала в кресле, глядя то влево, то вправо.

– Здесь мало места для ног.

Я похлопал себя по коленям, сложил газету и сунул ее под мышку.

– Положи их на меня. Проблема решена.

– Нет, не для этого. Вот блин. Черт. То есть… ай хрень какая-то, – фыркнула она, потирая лоб.

– Продолжай, пожалуйста. – Я откинулся на спинку кресла. – Люблю, когда ты шепчешь мне всякие нежности.

Но она не стала продолжать. Дождалась, когда мы окажемся ровно на полпути между Соединенным Королевством и Соединенными Штатами. Под нами простиралась лишь необъятная глубокая Атлантика. Все что удерживало нас в воздухе – только крошечная металлическая трубка и вера. И внезапно я осознал, какую аналогию она пыталась провести.

Суть брака в том, чтобы давать и брать.

Принимать решения и идти друг другу навстречу.

– Ну ладно. Только не бесись, если я все испорчу. Или не смогу потом встать или еще что. Ребенок здорово смещает мой центр тяжести. – Белль достала квадратную бархатную коробочку из сумки и встала, а потом опустилась на одно колено, постанывая от раздражения.

Я сел прямо, каждая клеточка тела вопила, чтобы я ничего не упустил.

Все пассажиры бизнес-класса устремили на нас сонные взгляды.