Распутница и принц

– Вам не в чем извиняться, – сказала Стефани, с ужасом обнаружив в своем голосе плаксивые нотки. – Мне хотелось, чтобы вы меня поцеловали. – Она отвернулась в сторону, подняла с земли куфию и шелковый шарф и набросила себе на голову, главным образом прикрывая лицо. – Сама не знаю, что на меня нашло. Больше такое не повторится. – Не сумев повязать шарф, Стефани стянула с головы платок и начала мять тонкий шелк между пальцами. Если она не положит конец этому в высшей степени опасному влечению между ними, это фатальным образом скомпрометирует саму цель ее пребывания в Бхариме. – Рафик, – решительно сказала она, – я ваш главный королевский ветеринар. Главному королевскому ветеринару не пристало целовать принца, который его назначил.

– Вы не служанка, Стефани. Но даже если бы и были, я бы никогда не стал пользоваться своим положением.

Она ему верила. Верила, что Рафик не имел ничего общего с… впрочем, это не имело значения. Стефани густо покраснела. Она бы дорого дала, чтобы какая-нибудь блуждающая волна окутала ее, скрыв от его глаз, но природа наотрез отказывалась помогать, поэтому она продолжила:

– Рафик, я просто хотела сказать, что как ваш главный королевский ветеринар я должна в первую очередь думать о ваших лошадях, и только о них. У нас нет времени на этот… на поцелуи, даже если нам этого хочется, даже если не считать того, что с моей стороны это совершенно неправильно, поскольку вы не только принц, Рафик, но и мой наниматель, – жалким голосом закончила она.

– Конечно. Вы совершенно правы, – отрывисто произнес Рафик. Его лицо сделалось подчеркнуто высокомерным. – Ваша первейшая и единственная забота – это мои лошади. У меня есть государственные дела, требующие, чтобы я на несколько дней уехал в пустыню. Так что никто не будет отвлекать вас от работы. А сейчас нам пора возвращаться, чтобы добраться до дворца засветло.

На этом Рафик счел тему исчерпанной. Обратный путь не имел ничего общего с путешествием в оазис. Они ехали степенной рысью и почти в полной тишине. Это дало Стефани достаточно времени для размышлений.

Глава 4

Массивные двойные двери напоминавшего пещеру зала собраний закрылись за последним из старейшин деревни, выходивших оттуда непрерывным потоком. Обычно этот ежеквартальный день подачи прошений доставлял Рафику удовольствие, потому что позволял узнавать, каково благосостояние людей, что их беспокоит больше всего и какие просьбы они хотят передать ему через старейшин. Однако сегодня основной темой разговора стал вопрос о том, будет ли в этом году Бхарим наконец участвовать в Сабре. Казалось, всех волновало только это. Тот же вопрос первым слетел с уст вождя бедуинов, которого он посетил.

Десять дней провел Рафик в пустыне вдали от дворца. После своего возвращения прошлым вечером он еще не успел поговорить со Стефани, однако получил исчерпывающий отчет о ее достижениях. За почти две недели, прошедшие со дня ее приезда, ни одного нового случая заболевания не возникло. Более того, в его отсутствие одна из кобыл, Сармади, принесла жеребенка, и Стефани прекрасно приняла сложные роды, которые могли бы стать фатальными и для жеребенка, и для матери, если бы Стефани не вмешалась. На Фадиля, помогавшего ей, произвело огромное впечатление то, как Стефани уговорила сопротивлявшуюся кобылу встать на ноги, что позволило ей спасти и ее, и жеребенка. Уважение, звучавшее в голосе главного конюха, не оставляло сомнений, что Стефани делала то, о чем говорила, – завоевывала расположение его людей. Он оказался прав, отослав Ясима. Теперь, когда шталмейстер вернется в конюшни, ему будет гораздо сложнее подорвать авторитет нового главного ветеринара.

Рафик сел на диван, снял свой официальный головной убор и пояс, на котором висел его ятаган, и положил и то и другое рядом с собой. Он не видел Стефани десять дней. Десять дней с тех пор, как он вернулся во дворец из оазиса вне себя от гнева и возмущения. Она заставила его согласиться с тем, что он не должен отвлекать ее от работы. У него было достаточно времени, чтобы остыть и успокоить и свой пыл, и свою злость. Стефани Дэрвилл оказалась именно тем, кем представлялась, – отличным ветеринаром, и это все, что ему нужно. И все же он никак не мог забыть тот поцелуй.

Вспоминала ли она об этом? Ее ответ ясно давал понять, что она хотела его так же сильно, как он хотел ее. Почему такая чувственная женщина решила посвятить свою жизнь животным? В самый первый день она сказала, что предпочитает лошадей людям, но он принял это за шутку. И еще Стефани сказала, что она «не такого сорта женщина», и, хотя он не назвал бы ее поцелуи поцелуями опытной, искушенной женщины, они не были поцелуями девственницы. Так что же она за женщина?