Распутница и принц

– Тот бедуин, который выиграл лошадей у моего отца, – поправил ее Рафик, тронутый ее несвоевременной преданностью. – Прошу меня извинить, – сказал он, – меня уверяли, что сегодня его не будет, но, видимо, эти сведения оказались неверными. Я должен выразить ему свое почтение. Подожди здесь, чтобы я мог тебя видеть.

Стефани осталась на месте, с пониманием относясь к его просьбе. Встреча с человеком, который украл – выиграл – лошадей его отца, который лишил Бхарим Сабра, очевидно, была для Рафика не простым делом. Ей бы наверняка захотелось повернуться и бежать в противоположном направлении. Рафик вел себя гораздо достойнее.

Он отсутствовал всего несколько мгновений, а когда вернулся, на его лице застыло «королевское» выражение, хотя шагал он как человек, идущий в бой.

– Ярмарка близится к закрытию, – бодро сказала Стефани. – Думаю, нам пора ехать.

– Тебе не хочется дождаться, чтобы посмотреть, кто купил лошадей, которые понравились тебе больше всего?

– Рафик, я бы предпочла уехать, – с тревогой ответила она.

– Что тебя беспокоит, Стефани?

Ей не хотелось расстраивать его еще больше, но было бы гораздо хуже, если бы…

– Эльмира, – выпалила она. – Я боюсь, что, в конце концов, здесь может появиться племя принцессы Эльмиры. Если оказались неверными ваши сведения о вожде Салиме, то возможно, что информация о племени принцессы Эльмиры тоже неверна, а мне не хотелось бы столкнуться с ними лицом к лицу.

– Боюсь, уже слишком поздно, – мрачно сказал Рафик. – Салим – отец принцессы Эльмиры.

С того времени, как они уехали с конской ярмарки, никто из них не произнес ни слова. К счастью для Стефани, ее верблюд без понуканий шел по пустыне за верблюдом Рафика, потому что в ее голове беспрестанно роились назойливые мысли. Рафик женился на дочери человека, вырвавшего у Бхарима Сабр. Почему он это сделал? Она не могла этого понять. Снова и снова она открывала рот, чтобы задать ему вопрос, но снова и снова один взгляд на застывшую фигуру человека, ехавшего на верблюде впереди нее, заставлял ее молчать. Стефани не могла представить, о чем он думает.

Солнце уже садилось, когда они остановились в маленьком оазисе, который она запомнила, когда они ехали на ярмарку. Всего несколько пальм и маленький пруд, возле которого приткнулась бедуинская палатка. Утром она ее здесь не видела. Больше никаких признаков жизни, ни верблюдов, ни лошадей, хотя Стефани заметила сложенный костер.

– Интересно, где обитатели этой палатки? – спросила она.

– Только что подъехали. – Рафик щелкнул языком, и оба верблюда тут же опустились на колени, позволяя путникам слезть. – Ты говорила, как тяжело сидеть в золотой клетке. Стефани, ты, как всегда, заставляешь меня по-новому смотреть на вещи. Когда мы вернемся, ты обнаружишь, что теперь ты сможешь беспрепятственно входить в свои комнаты и выходить из них, и никто не будет за тобой наблюдать. Но если хочешь, я велю выделить тебе покои в основном здании дворца.

– О нет. Я не… вам не стоило так беспокоиться.

– Что касается самого дворца, то у меня уже есть план покоев для тебя. А пока, за исключением помещений для слуг и моих собственных покоев, он полностью в твоем распоряжении. Многие из наших традиций служат здравым целям. Другие уже устарели. У меня никогда не было намерения ограничивать тебя пределами гарема.

– Нет, вы хотели меня защитить. И не хотели скомпрометировать меня или себя.

– Ты действительно понимаешь меня, что бы ты ни говорила. – Он криво усмехнулся. – Ты ведь это имела в виду сегодня утром? Что я недостаточно тебе доверяю? И что, отказываясь тебе доверять, я не позволяю тебе понять меня? Стефани, я попытаюсь нарушить правила и кое-что объяснить. Тебе, и только тебе одной.

Рафик стреножил верблюдов, а Стефани тем временем разожгла костер. Спереди у палатки имелся навес, который поддерживали два деревянных шеста. На полу лежали роскошные толстые ковры, шелковые покрывала и огромные подушки. Это была бедуинская палатка для принца. Они сели у огня, стали пить чай, который она приготовила, и есть хлеб, салаты и холодное мясо, которые каждый раз появлялись, словно из ниоткуда, в том месте, где Рафик велел им быть. Над ними распростерлось небо цвета индиго и звезды, постепенно превращавшиеся из мигающих световых точек в сияющие серебряные диски.

Рафик отставил свой чайный стакан в сторону. Он сидел босиком, скрестив ноги, накидка и пояс лежали рядом. Его черные, как ночь, волосы растрепались под куфией. Отросшая за день щетина тронула подбородок синеватой тенью, подчеркнув почти нереальное совершенство черт и придавая ему соблазнительно порочный вид. Стефани притворилась, что потягивает чай, а сама украдкой бросала на него взгляды.