Рассеять тьму

– Потому что любая зависимость делает человека уязвимым. Потому что я боюсь, что мои чувства будут использованы тобой против меня, что они могут стать источником новой боли. Я не хочу страдать. Я хочу верить человеку, относиться к нему с нежностью. Мне необходима уверенность, что на мою нежность, заботу и верность ответят тем же. Что меня не предадут!

– Думаешь, я предам тебя?

– Да. Может быть, и нет. В случае с тобой нельзя говорить о предательстве. Предают то, чему был верен, а ты… ты мне кажется, не способен ни к чему относиться серьёзно. Для тебя значения имеют только твои желания и прихоти. Ты вдыхаешь жизнь, как аромат цветка и тебе нет никакого дела, что станет с этим самым цветком после того, как ты сорвёшь его, успев им насладиться. Для тебя жизнь как игра, люди – пешки в ней. Завершив партию, ты со смехом забудешь любого, кто её с тобой разделил.

– Ты сопротивляешься чувствам ко мне потому, что не веришь, что они могут быть взаимны?

– Да.

– Есть что-то ещё?

Если бы я знала наперёд, что кузен полезет ко мне в душу, да ещё постарается забраться так глубоко – ни за что не стала бы играть с ним в эту дурацкую игру. Но отступать было поздно.

– Даже если бы я ошибалась насчёт тебя, Адейр, и кроме физической стороны любви между нами могло быть что-то ещё… это было бы ещё ужасней.

Он нахмурился:

– Не понимаю, Вероника, почему. Поясни.

– Что тут объяснять? Ты мой двоюродный брат. Мы – одна кровь.

– Для тебя имеют значение подобные мелочи? – он казался искренне удивленным.

– Мелочи?! Это инцест, между прочим!

– Ой, да ладно! – раздражённо отмахнулся кузен. – Будь мы родными, это могло бы стать преградой. Хотя, если честно, если бы я и к родной сестре испытывал столь сильные эмоции, чьи-то моральные принципы меня бы не остановили!

Пришёл мой черёд обескураженно смотреть на него:

– Для тебя, похоже, мораль и нравственность и вправду пустой звук?

– Я ценю свои желания выше того, что предписывают люди. Если их воплощение никого не обедняет, не задевает, не причиняет боль – почему я должен соответствовать мёртвым догмам?

– Потому, Адейр, что чисто гипотетически, будь у тебя родная сестра, подобные связи разрушают психику человека. Есть границы, которые нельзя преступать без последствий. Если на доску поставить твоё личное удовольствие, а на другой её конец – благополучие твоей воображаемой сестры, что ты выберешь?

– Это посчитать за вопрос?

– Считай.

– Если бы я испытывал к моей гипотетической родной сестре тот же накал эмоций и страстей, что ты сейчас вызываешь во мне, а она подобный род отношений принять была бы не готова, если бы это разрушало её как личность, причиняло бы ей боль....

– Именно. Всё так.

– Я… я бы отпустил её. Если выбор бы встал между тем, чтобы разрушить её психику или свою… я выбрал бы её благополучие, а не моё. Но ты мне не родная, не единоутробная, не единокровная. Слава богу, такого выбора между нами не стоит.

– Ты мой двоюродный брат. Это близкое родство.

– Какое родство? Да мы друг друга знать не знали! И, к твоему сведению, в Магическом Сообществе двоюродные вполне на законном основании сочетаются брачными узами, и никакого это не удивляет, не заставляет возмущаться. Напротив, в некоторых, особенно связанных с темной магией, родах, это даже приветствуется, потому что позволяет не выносить сор из избы и увеличивать определённые магические способности. Так что все эти твои «причины» надуманы, можешь спокойно выбросить их из головы. Только, пожалуйся, не заменяй их новой теорией о том, что я изначально решил сочетаться с тобой браком для получения особенно сильного в своём буйном помешательстве потомства. В моём интересе к тебе всё дело лишь в интересе к тебе – там нет ничего другого. Впрочем, ты сама в этом можешь убедиться, если захочешь. Ведь лгать под пытками то ещё удовольствие.

Я колебалась, не зная, согласиться с его точкой зрения или нет. В конце концов, близкородственные связи были в большом ходу в древности. И не только в древнюю эпоху, но и в совсем недавние времена. Хотя и плоды таких династических союзов тоже были на лицо, как говорится – Габсбургская и Ганноверская династия тому отличный пример.

Но свой вопрос я, кажется, глупо профукала глупым уточнением. А время, между тем, уходило.

– Что? Снова будешь спрашивать? – с тоской вздохнула я.

– Уступлю даме ход, – пожал Адейр плечами.

Но одном из них мышцы перекатывались тугими волнами, другое было скрыто под слоем бинтов, на котором проступало несколько розовых пятен.

– Ваш вопрос, леди?

– Твой черёд говорить о чувствах, кузен. Что ты ко мне чувствуешь?

Склонив голову к плечу, он поглядел на меня с ласковой насмешливостью:

– Ты настоящая женщина, моя маленькая кузина.

– Я ростом едва ли не выше тебя.

– Неважно. Женская энергетика мягкая, пассивная, словно отражающая падающий на неё свет. Или поглощающая его.

– Я задала тебе вопрос. Ты тянешь время?

Кузен побледнел:

– Полегче, дорогая.

Правильно истолковав выражение моего лица, он пояснил: