Рассеять тьму

– Дорогая моя, к счастью, надеюсь, для нас обоих, ты можешь смело вычёркивать меня из круга подозреваемых. Вообще, если честно, обидно в нём оказаться. Если вспомнишь, на меня самого раз за разом устраивают покушения? Так что уж логичнее предположить, что у кого-то на всё наше семейство огромный зуб, а не только на твоих родителей.

Я нахмурилась, стараясь набросать для себя хотя бы призрачный круг подозреваемых, но – ничего, кроме плотного тумана неизвестности.

– Помнится, мы всё это затеяли, чтобы выяснить всё о моих отношениях с Ирлом. Думаю, самоё время поговорить о нём? Правда, сейчас мой черёд задавать вопросы? Ну, да ладно. Давай, спрашивай – и покончим с этим.

Голос Адейра звучал спокойно, даже немного легкомысленно. Это заставляло меня напрягаться и недоверчиво всматриваться ему в лицо, словно стремясь по малейшим мимическим изменениям угадать правду, ведь чем прямее вопрос, тем сложнее от него улизнуть, укрыться за громоздкими конструкциями слов.

– Ты спал с Ирлом Кином?

Я нарочно избегала обтекаемый вопросов вроде, как: какие у вас отношения? Что вас связывает? Да много что может связывать людей? Я, например, очень любила и до сих пор люблю одну подругу с детства, она мне самый дорогой человек. Так что можно прямо ответить, что связывает нас с ней и любовь, и общие интересы, и нежность, и сочувствие. Но вот чего между нами не было и в помине, ни в каком виде – это секса. И пусть кто-то бросит в меня тапком, что в наше толерантное время я столь не толерантна, но именно наличие или отсутствие между Адейром и Ирлом «того самого» сейчас являлось определяющим фактором для продолжения отношений с кузеном.

Нет, я против людей нетрадиционной ориентации ничего плохого не имею, но ровно до тех пор, пока их ориентация никак не затрагивает меня саму. Уж если мальчик любит мальчика, а девочка – девочку, то пусть себе и любит. А то уже не ориентация получается, а половая распущенность.

– Нет, – ответил Адейр.

Я услышала то, что хотела, но почему-то напряжение не отпустило, а сердце ускорилось, поднимая давление крови в венах.

– Нет? – переспросила я.

Глаза у Адейра лихорадочно блестели и даже в его неподвижности мне мерещилась нервозность.

– Ты уверен? Или мой вопрос доставляет тебе… неудобства?

Адейр усмехнулся и, поднявшись, протянул мне руку.

Я в недоумении перевела взгляд с протянутой ко мне руки на его лицо и обратно, пытаясь сообразить, его действия – это что? Попытка отвлечь меня от разговора? Но решила подыграть. Вложила руку в раскрытую ладонь и не сопротивляясь, поднялась на ноги, позволив кузену подтянуть меня к себе.

Удерживая ладонь в одной руке, он заставил меня переступить с ноги на ногу, как в танце, пока я не оказалась в кольце его рук. Адейр остановился за моей спиной, но я прекрасно могла видеть его лицо отражённом в зеркале.

Его тело словно туловище змеи свило кольца вокруг моего, прижимаясь сзади так плотно, что я чувствовала, как горячи и напряжены мышцы на его груди и поджаром, мускулистом животе. Насколько твёрд, как камень, эрегированный член, упирающийся в мои ягодицы.

Его руки сжали мои предплечья так крепко, что ещё чуть-чуть и стало бы больно, но это очень существенное «чуть-чуть», не позволяющее мне отстраниться ни на дюйм, не причиняло дискомфорта.

Подбородок Адейра лёг мне на плечо. Я против воли залюбовалась нашим отражением. Мы были красивой парой, несмотря на всё наше внешнее сходство и внутренние различия.

– Я не спал с Ирлом Кином, – прошептал он жарко мне в ухо. – Думаешь, сейчас, когда мы так близки, получилось бы солгать тебе? Даже если бы я и хотел, моё тело выдало бы меня. Разве нет? Ты бы почувствовала, правда?

По-своему он, конечно, развращал меня, потому что лёгким и глубоко нравственным человеком не был. Ирл научил меня тому, что, устраивая в доме оргии, можно накормить демона без кровавой жертвы. Я перенял у него манеру циничного отношения к жизни, потому что во многих своих взглядах он прав. Ирл делился со мной запрещёнными ритуалами, сомнительными связями и препаратами, но мы никогда с ним не были любовниками.

Горячее дыхание Адейра, словно горячим влажным языком скользящее по уху и шее, возбуждало меня. Тело, помнящее, какое блаженство могут подарить его руки и губы, плавилось, словно согреваемый пламенем воск.

Что это за грешный сосуд – тело человеческое? И я ли это сейчас?

Я, всегда считавшая, что все эти страсти, если уж и не полная выдумка, то явное преувеличение? Я ли, искренне верящая в том, что отношения можно выстраивать только с человеком, которому доверяешь, которого уважаешь, а без отношений физическая сторона любви не имеет смысла?

Я напоминала себе бабочку, летящую в огонь, с той лишь разницей, что мотылёк обманут, он не понимает, что ждёт его в конце пути. А я – понимала.