Рассеиваясь, как свет. Призрачная красота

– О, надо же, ты что, потеряла его? И в такой неудачный момент! – Я быстро повернулась настолько, насколько это было возможно, не выпуская ни руки Зависшей, ни руки Вероники. За моей спиной стояла Кэтрин, небрежно прислонившись к дверному косяку. – Спасибо за карточку. Подъем сюда на лифте куда легче, чем скучное карабканье вверх по лестнице. – С этими словами она швырнула пластиковую карточку вниз, и та полетела на далекий пол. Я хотела было запротестовать, но тут она рассмеялась: – Полно, ведь ей эта карточка больше не понадобится, верно? – И Кэтрин показала рукой на Веронику, которая после того, как я запустила процесс, стояла, ни на что не реагируя.

– Что… что ты хочешь этим сказать?

– Разве она тебе не говорила? Тогда неудивительно, что ты так рьяно стремилась устроить весь этот цирк.

– Не говорила мне чего?

– А того, что для нее, дорогуша, это рейс в один конец.

– Нет! – закричала я. – Не может быть!

– Спустись с небес на землю. Для этого нужно пожертвовать собой. Только так можно получить ту силу, которую требует амулет. Поэтому-то я и не хотела в этом участвовать. И это еще не все. Отдать жизнь должны вы обе. Она тебе этого не сказала, не так ли?

– Что? Я не понимаю… Ты имеешь в виду…

Но вспомнив свои разговоры с Вероникой, я с леденящей уверенностью поняла – Кэтрин права. Внезапно все встало на свои места: Вероника должна умереть и я тоже. Амулет требовал нашего заклания.

Вероника знала это и была готова отдать свою жизнь, но готова ли к этому я? Насколько сильно я люблю Кэллума? Достаточно ли сильно? Готова ли я умереть, чтобы он мог жить? Я похолодела и заколебалась. И опоясывающий галерею свет тут же потускнел. Я должна была принять решение и сделать это быстро.

Мой мозг лихорадочно прокручивал события последних месяцев: вот я впервые увидела Кэллума, вот влюбилась в него, вот решила, что навеки его потеряла, потому что Кэтрин разбила амулет. И на все эти воспоминания наслоилось еще одно, воспоминание самого Кэллума, которое он мне подарил, тот момент, когда он понял, что любит меня. И я решила. Я знала, как сильно он любит меня – он пожертвовал всем, что имел, чтобы спасти мне жизнь, и теперь была моя очередь сделать то же самое для него. Я могла спасти жизнь Кэллума ценой своей собственной жизни, и, сделав это, я поступлю так, как должна. Все остальное не имеет никакого значения. И стоило мне подумать об этом, как галерея ярко осветилась вновь и волна искр продолжила свой испепеляющий путь. Но тут мне пришло в голову, что ее продвижение имеет смысл, только если Кэллум будет действительно спасен, а сейчас его нигде не было видно. Я завертела головой, но так никого и не увидела.

– Эта штука, похоже, тоже долго не продержится, – сказала Кэтрин, подойдя ко мне и вглядевшись в мой амулет. – Не уверена, что его хватит на весь процесс. Насколько далеко вы успели продвинуться? – И она обвела галерею взмахом руки. Ненадолго я совсем забыла, что она не может видеть зрелища, которое разворачивалось перед моими глазами. Сверкающий золотой занавес объял уже почти три четверти галереи, и число Зависших уменьшалось каждую минуту.

– Из них осталось чуть больше четверти, – с трудом выговорила я. – Пожалуйста, раз уж ты здесь, встань в цепочку, и давай поможем тем, кто остался. Они еще могут снова начать жить! – Я быстро отвернулась от нее. – КЭЛЛУМ! – опять закричала я в пустоту, и мой отчаянный крик отдался эхом от противоположной стены.

– Он все еще не вернулся? Ну-ну, это значительно усложняет жизнь.

– Кэтрин, пожалуйста, если ты собираешься встать в цепочку, сделай это сейчас!

Она ответила мне загадочной улыбкой.

– Что ж, ты меня не разочаровала, Алекс. Сохраняешь оптимистический настрой до самого конца, да?

– Что? О чем ты говоришь? – Мне становилось все труднее не обращать внимания на жгучую боль в запястье, но я не хотела, чтобы она это знала.

– Причина, по которой я здесь нахожусь, на удивление похожа на ту, которая привела сюда тебя, – сказала она, подойдя к перилам слева от Вероники, там, где я не могла бы дотянуться до нее рукой.

– Что ты хочешь этим сказать? – От ужаса мой голос сорвался на крик, когда она вдруг ловко подтянула свое тело вверх, держась руками за верхнюю перекладину перил, и уселась на нее, балансируя над пустотой. – Что ты делаешь?!

– Я не собираюсь жить такой жизнью и не могу придумать более поэтичного места для того, чтобы умереть, а ты? Особенно теперь, когда я могла бы сделать столько добра. Ты проиграла, Алекс. Ты проиграла! – Она улыбнулась мне в последний раз и, резко отклонившись назад, начала падать в пустоту.

Смерть

Дальше все произошло мгновенно. Я попыталась было броситься вперед, но Вероника вдруг сжала мою руку, как в тисках. Другую руку она стремительно выбросила вперед и схватила Кэтрин за ногу, не дав ей упасть назад, в тот самый миг, когда Кэллум и Оливия вновь оказались на галерее. Я ничего не могла понять. Вероника держала Кэтрин за лодыжку, и та висела вниз головой над полом, находящимся в двухстах футах внизу, на не успевших соскользнуть с перил коленях и ругалась: