Рассекая ветер

– Я быстро закончу, – рассмеялся Мотидзуки. Но в его глазах появился холодный огонек. – Курахара-кун, вы участвовали в межшкольных соревнованиях на втором году обучения в старшей школе и показали хорошие результаты. Однако в последнем классе ушли из команды. Почему?

– Послушайте! – возмутился Киёсэ, но Какэру остановил его:

– Всё в порядке, Хайдзи-сан.

Он не мог всегда убегать от прошлого и скрывать его. До тех пор пока он занимается легкой атлетикой, та история всегда будет преследовать его. Он был готов к этому с того момента, как решил отправиться в Хаконе вместе с командой Тикусэйсо.

– Вы ведь уже в курсе? – сказал Какэру. – Потому что я ударил своего тренера.

– Я слышал, вы сломали ему нос. Более того, отказались от университета, который был готов взять вас за спортивные достижения, и ушли из команды. И все это несмотря на то, что тренер пытался сохранить инцидент в тайне и избежать публичной огласки, – Мотидзуки вгляделся в лицо Какэру. – Чем вы были так недовольны? Что за разногласия с тренером?

Какэру молчал. Его школьный тренер был известен своей строгостью к бегунам и спартанскими требованиями. Конечно, не было сомнений в том, что он был компетентным тренером с хорошей методикой.

Однако с самого поступления в старшую школу Какэру не мог найти с ним общий язык, ведь тренер говорил только о скорости.

Именно поэтому, когда Какэру увидел, как тот разносит первокурсника, который с трудом восстанавливался после травмы, он разозлился. Первокурсник получал спортивную стипендию, и, если бы его заставили уйти из команды, ему было бы трудно учиться в школе. Какэру понимал: тренер знает, что этот парень в уязвимом положении, и просто мучает его.

Уже потом Какэру подумал, что первокурсник стал для него лишь поводом. Просто детонатором, из-за которого в Какэру взорвалось все то, что так долго копилось. В тот момент, когда он врезал тренеру, Какэру думал только о том, что сможет наконец-то с этим покончить.

В этом поступке не было ни капли героизма. Он сделал это не ради первокурсника и даже не подумал о том, как тяжело будет тому в секции потом, после такого поступка сэмпая. В этом не было ни попытки восстановить справедливость, ни сочувствия, просто акт насилия. Ради собственного удовлетворения. Чтобы выместить скопившееся разочарование и гнев. Почувствовав кулаком, как сломался нос, Какэру ощутил облегчение.

– Драка в спортивной школьной секции. К тому же в престижной школе легкой атлетики. Поскольку история стала известна, а вы не отрицали, команда по легкой атлетике средней школы Сэндай Дзёсэн приостановила свою деятельность на некоторое время. Думаю, тогда многие были недовольны вами. Не только пострадавший тренер, но и ваши товарищи по команде, которые не смогли участвовать в соревнованиях.

– У вас есть какие-то вопросы к нашему Курахаре? – встрял Киёсэ. – Даже если то, что вы сказали, – правда, я думаю, такие вопросы стоит задать самой школе. Почему школа упорно не замечала, что система, ориентированная только на результат, чрезмерно строго управляет спортсменами, подавляя растущие таланты?

– Вы капитан Кансэя? – Мотидзуки перевел оценивающий взгляд на Киёсэ. – Вы знали, что Курахара-кун избил тренера? Что вы думаете о нем?

– Он талантливый бегун. Но прежде – он наш товарищ по команде и надежный человек.

При слове «товарищ» сердце Какэру дрогнуло. Словно бы во время приятного сна его внезапно схватили за плечи и разбудили. Он еще парил, будто во сне, и чувствовал разочарование от возвращения в реальность, а затем облегчение, потому что открыл глаза и увидел лицо близкого человека. В нем всколыхнулось сразу столько эмоций – он не понимал, как с ними справиться.

Не замечая волнения Какэру, Киёсэ стоял напротив Мотидзуки, не отступая ни на шаг.

– Пожалуйста, уходите. Запрос на интервью нужно одобрить через отдел по связям с общественностью.

Отдел по связям с общественностью? Среди ребят Тикусэйсо, наблюдавших за происходящим, пронесся шепот. Синдо и Ханако подняли руки.

– Да.

– Это к нам.

– Но мы вынуждены отклонить вашу просьбу, – сообщил Синдо.

– Именно, именно, – закивал Кинг.

Хозяин дома ничего не сказал и ел свой обед. По его отстраненному виду трудно было понять, беспокоит ли его происходящее или забавляет.

– Даже бананы стали совсем невкусными, – произнес Никотян с укоризненным видом, а Мотидзуки криво усмехнулся.

– Тогда последний вопрос: Курахара-кун, вы ведь собираетесь бежать Хаконе? Может, вы хотите что-нибудь сказать своему школьному тренеру? Так вам и надо, например. Или нечто другое.

– Мне нечего сказать. – Какэру медленно покачал головой.

Он не хотел извиняться, но и не хотел высокомерно заявлять, что и без помощи способного тренера можно выжить в мире бега.

– Я сожалею об этом. Мне жаль, что в тот момент я не смог придумать ничего другого, кроме как ударить его. Вот и всё.