Рассказ Исы ибн Хишама, или Период времени

Паша: С тех пор как по воле судеб обрушилось на меня столько бед, я стал прозревать и лучше понимать сущность людей и истинное положение вещей. Сегодня же я окончательно убедился, что мир наш с правильного пути сбился. Снаружи смотришь — красота, а внутрь заглянешь — пустота. Кругом ложь и мошенничество, обман и лицемерие. Подумай сам, ведь тот, кто увидит этот дворец со всем его великолепием, со слугами и прислужниками, наверняка позавидует живущим в нем, сочтет их счастливчиками и посетует на свою судьбу, не одарившую его таким счастьем!!

Иса ибн Хишам: Ты верно мыслишь и правильно говоришь, твердо на стезе, к мудрости ведущей, стоишь. Ведь если на тех, кто в роскоши и довольстве живет, богатствам своим счета не ведет, ты внимательно взглянешь, за стены дворцов заглянешь и изнанку их жизни разглядишь, то поймешь, что достойны они не зависти, а сострадания и жалости. Ты убедишься, что человек, зарабатывающий свой хлеб в поте лица, счастливее их и спокойней его душа. А многие из тех, что жизнь напоказ блестящую и яркую ведут, на самом деле во мраке живут. Самая большая беда этого сословия та, что притворяться им нужно всегда. У человека душа болит, а он делает вид, что всем доволен и деньгами сорит. Он уже на краю разорения, а последнее тратит на увеселения. Так и мечется между жизнью на широкую ногу и страхом все потерять. Даже человек очень богатый богатства не сохранит, если деньги не будет считать, никаких капиталов не хватит, если все желания удовлетворять.

Паша: В наши дни было все наоборот, человек заботился не о внешнем, а о внутреннем. Бывало, человек, достигший высот богатства, скромное платье надевал, а свое благополучие жалобами прикрывал.

Говорил Иса ибн Хишам: Какое-то время мы продолжали этот разговор, и я радовался, видя, как паша все разумнее рассуждает и нравы людские все глубже постигает. У него даже вошло в привычку осмысливать каждый случай, которому он был свидетелем, и делать выводы мудрые и справедливые. Я еще более утвердился во мнении, что человек, которого милует судьба, остается наивным, не сведущим в истинном положении вещей. А если в жизненный переплет попадает, то прозревает и разницу между ложным и истинным для себя открывает.

В какой-то момент мы взглянули сквозь решетку сада и увидели, что все слуги дома собрались в кружок и о чем-то говорят и спорят. Мы услышали, как привратник говорил.

Привратник: Лучше бы мать меня не рождала, а отец не учил бы писать, рука моя устала расписываться в получении повесток и уведомлений. Дня не проходит, чтобы я не поставил свою подпись столько раз, сколько не ставит никакой канцелярист. Никому такой жизни не пожелаю. Если бы я мог присоединиться к этой очереди кредиторов и получить хоть часть накопившегося за месяцы жалованья. Если бы мог оказаться подальше от этого дома, где уже на всю мебель арест наложен, куда приставы то и дело приходят, всюду шныряют и в мой сундук с вещами залезают.

Секретарь: Ума не приложу, что хозяин будет делать и как выпутается из этих неприятностей. И как нам с ним жить, ведь у него ни кырша не осталось. Думается мне, он плохо кончит. По тому, как он волнуется и суетится последние дни, я чувствую, что он готовит себе наихудший выход и самый ужасный конец. Аллаху известно, что если бы я, работая у него, не подрабатывал тут и там, то мне бы нечем было детей кормить, после того как он прекратил нам жалованье платить. Вчера эмир призвал меня и вручил перстень с изумрудом на продажу. Я пошел к ювелиру, у которого мы этот перстень купили больше чем за сто фунтов, а он дал за него только двадцать пять. Я вернулся к эмиру с деньгами, и он обрадовался, словно пленник, отпущенный на волю, как утопающий, вытащенный на берег.

Молодой слуга: Теперь я понимаю, откуда взялись деньги. Вчера я видел у него много золотых монет, но не знал их происхождения. Он дал мне десять фунтов и приказал купить у его брата собаку, ту, с которой он играет сегодня целый день.

Уборщик: А я купил для него у его зятя попугая за пять фунтов, флакон духов за два и заказал ему ложу в оперном театре за три.

Секретарь: Значит, осталось у него всего пять фунтов. Я должен немедленно получить у него деньги на подарок, обещанный владельцу одной известной газеты, чтобы тот прекратил порочить его честь.

Кучер: Я тоже пойду к нему, попрошу обещанные деньги на султан и губку для лошади, пока он последнее не потратил.

Евнух: Вам можно позавидовать — каждому из вас что-то перепадает от этой купли-продажи. А мы, служители гарема, довольствуемся тем, что нас кое-как поят и кормят, и ничего не платят. Мы терпим такое положение из преданности семье и желаем только одного — пусть так оно и будет. Но вы слышали сегодня угрозы господина мясника, а вчера — предупреждение господина пекаря.

Водонос: Думаю, у нас нет другого выхода, как потребовать от него выплаты нашего жалованья из аренды за вакф — это единственное, на что еще не наложен арест.