Рассказ лектора

— У нее было больше шансов, чем у многих других. — Лайонел подался вперед, словно хотел броситься на Нельсона через стол, и вновь его удержала невидимая цепь. — Кое-кто убился бы за возможность доложить статью перед Антони Акулло.

«И я в том числе», — подумал Нельсон, хотя вслух этого не сказал. Он знал, что Лайонел имеет в виду не его. Рассказывали, что Гроссмауль и Акулло вместе учились в магистратуре, и Лайонел считался гораздо более перспективным. Утверждали даже, что все свои познания в теории Акулло почерпнул у Лайонела Гроссмауля. Однако в его случае полное отсутствие личного обаяния наложилось на неизлечимый писательский ступор. Засев за диссертацию, Лайонел вошел в порочную спираль, кошмар любого ученого: чем тяжелее у него писалось, тем сильнее он злился, и чем сильнее злился, тем хуже писал. В итоге он не опубликовал ни одной статьи и вынужден был следовать за удачливым однокашником с одной тупиковой административной должности на другую. Нельсон промолчал.

— Что у вас под креслом? — спросил Лайонел сдавленным голосом.

Нельсон сунул руку и вытащил полиэтиленовый пакет со своим жалким перекусом.

— Мой обед.

— Заберите его с собой, когда будете уходить, — сказал Лайонел и, пройдя вдоль стола туда, где сидел Вейссман, поправил покосившуюся картину.

Нельсон стоял, держа в руках пакет. Его взгляд упал на последний сандвич, тот самый «Нажрусь», который Акулло предложил Вейссману; загадочным образом он пережил побоище на столе. Однако не успел Нельсон сделать шага, как Лайонел снова вбежал в комнату, перегнулся через стол, схватил сандвич и был таков. Через мгновение Нельсон вышел вслед за ним в поисках Виты.

6. ПРОФЕССОР ВЕЙССМАН ОБЪЯСНЯЕТ

Однако Вита куда-то запропастилась. Нельсон стоял под дверью женского туалета на восьмом этаже, пока не стало ясно, что там ее нет. В кабинете он обнаружил следы поспешного бегства: отодвинутый стул, веер рассыпанных ручек рядом с опрокинутым стаканчиком, скомканная перчатка на полу у двери. Он позвонил Вите на автоответчик и попросил, чтобы она перезвонила.

До конца дня он старался, как мог, сосредоточиться на занятиях и в конце концов прибег к испытанному средству, как всегда, когда уставал или просто хотел отдохнуть от ежедневного цунами студенческих сочинений: разбил учеников на дискуссионные группы. Каждой группе он дал темы из сверх обыкновения терапевтического раздела методички: «Страдал ли Рип ван Винкль нарушением сна?», «Представьте, что вы психиатр, и вылечите капитана Ахава от навязчивой идеи», «Подумайте, не помог бы Родерику Эшеру прозак».

На выходные Нельсон задал всем трем группам сочинение «Можно ли антидепрессантами вылечить литературу?».

Вита так и не позвонила. Нельсон запихнул студенческие работы в портфель и натянул хрустящую парку. Он нагнулся, чтобы выключить настольную лампу, и внезапно его отражение исчезло из оконного стекла, вспыхнувшего неровным голубым светом. Вдоль площади зажглись круглые фонари, засветился вход подземного книгохранилища. В небо впечаталась башня Торнфильдской библиотеки. Нельсон отвернулся было, но тут его взгляд различил какое-то движение за декоративными башенными зубцами. Пригнувшись к столу, он наблюдал за бледной фигуркой на фоне темнеющей синевы. Она не просто двигалась; она приплясывала, выкидывая руки в стороны и подскакивая. Нельсон заморгал, в пальце запульсировала боль, по коже побежали мурашки. Фигура подпрыгнула и лягнула воздух. Нельсон отпрянул от окна — именно этот удар Кралевич сегодня нанес Кугану. Фигура не танцевала, она упражнялась в боевых искусствах.

Портфель выпал из руки и с грохотом упал на пол. Нельсон вздрогнул от резкого звука и по-детски вскрикнул. Он нагнулся поднять портфель, а когда снова выпрямился, башня была пуста. Фигура исчезла.

Всю дорогу до автобусной остановки Нельсон ежился, вспоминая фигуру на башне — ее ли он видел в тот день на площади? Призрак это или живой человек?… Однако стоило войти в автобус, как все мысли смыло волной человеческих запахов: пота, несвежего дыхания, влажной одежды. Металлический поручень над головой был теплым от чужих рук. Нельсон попытался расстегнуть молнию на парке, но в давке это было невозможно. Он закрыл глаза и решил вспомнить бескрайние просторы из вестерна, который видел пару недель назад, однако вместо этого увидел, как Вейссман издевается над Витой, словно пароходный шулер над незамужней сельской училкой. Палец снова заболел, словно по металлическому поручню пробежал ток.