Рассказ танкиста

Бой в разгаре. Дымкой синей
Серый снег заволокло.
И в цепи идёт Василий,
Под огнём идёт в село.

И до отчего порога,

До родимого села
Через то село дорога —
Не иначе — пролегла.

Что поделаешь — иному

И ещё кружнее путь.
И идёт иной до дому
То ли степью незнакомой,
То ль горами, где-нибудь…

Низко смерть над шапкой свищет,

Хоть кого согнёт в дугу.
Цепь идёт, как будто ищет
Что-то в поле на снегу.

И бойцам, что помоложе,

Что впервые так идут,
В этот час всего дороже
Знать одно, что Тёркин тут.

Хорошо — хотя ознобцем

Пронимает под огнём —
Не последним самым хлопцем
Показать себя при нём.

Толку нет, что в миг тоскливый,

Как снаряд берёт разбег,
Тёркин так же ждёт разрыва,
Камнем кинувшись на снег;

Что над страхом меньше власти

У того в бою подчас,
Кто судьбу свою и счастье
Испытал уже не раз;

Что, быть может, эта сила

Уцелевшим из огня
Человека выносила
До сегодняшнего дня, —

До вот этой бороздёнки,

Где лежит, вобрав живот,
Он, обшитый кожей тонкой
Человек. Лежит и ждёт…

Где-то там, за полем бранным,

Думу думает свою
Тот, по чьим часам карманным
Все часы идут в бою.

И за всей вокруг пальбою,

За разрывами в дыму
Он следит, владыка боя,
И решает, что к чему.

Где-то там, в песчаной круче,

В блиндаже сухом, сыпучем,
Глядя в карту, генерал
Те часы свои достал;
Хлопнул крышкой, точно дверкой,
Поднял шапку, вытер пот…
И дождался, слышит Тёркин:
— Взвод! За Родину! Вперёд!..

И хотя слова он эти —

Клич у смерти на краю —
Сотни раз читал в газете
И не раз слыхал в бою,—

В душу вновь они вступали

С одинаковою той
Властью правды и печали,
Сладкой горечи святой;

С тою силой неизменной,

Что людей в огонь ведёт,
Что за всё ответ священный
На себя уже берёт.

— Взвод! За Родину! Вперёд!..

Лейтенант щеголеватый,

Конник, спешенный в боях,
По-мальчишечьи усатый,
Весельчак, плясун, казак,
Первым встал, стреляя с ходу,
Побежал вперёд со взводом,
Обходя село с задов.

И пролёг уже далёко

След его в снегу глубоком —
Дальше всех в цепи следов.

Вот уже у крайней хаты

Поднял он ладонь к усам:
— Молодцы! Вперёд, ребята! —
Крикнул так молодцевато,
Словно был Чапаев сам.