Рассказы

— Скажи, Люксус, им ведь все равно? — спросил Саймон, когда впереди показалась Большая автострада.

«Это не так. Они не верят, что я смогу справиться с охранной системой. Они ждут, когда же ты вернешься к ним — живой и невредимый, без демона».

Саймон дрогнул.

— Но ты ведь справишься, верно?

«Да».

С чмоканьем Люксус отлепился от него и сполз на землю. Был разгар дня, и тени выглядели подобно кляксам; тень Люксуса выглядела огромной кляксой — и Саймон опасался поворачиваться.

Раздался сухой щелчок.

Саймон все‑таки повернулся — и увидел демона, огромного, черного, страшного; Саймон вспотел от страха. Люксус извлек из тела собственное сердце (крылатое, напоминавшее крупную бабочку) и отпустил в небо. Бабочка поднялась к солнцу, забила бешено крыльями — и вдруг взорвалась; мигнув, солнце погасло.

— Все охранные системы работают от этого источника, — пояснил Люксус.

— А, — сказал Саймон. — Ну, все понятно.

Они пересекли Большую автостраду: Люксус — впереди, Саймон — чуть позади. Было темно. Кто‑то кричал, кто‑то тихо подвизгивал; гремел металл, ломалось стекло — судя по всему, в городе воцарилась паника.

— Скажи, Люксус, — облизав пересохшие губы, произнес Саймон, — а желание… ну, его можно отменить?

«Да. Но тогда вместо Кальвинаса придется умереть тебе».

Саймон натужно рассмеялся.

— Вот еще, — сказал он, пытаясь обрести уверенность в себе. — Вот еще! Он… так, как он поступил с моей сестрой, поступать нельзя! Кто, как не он, заслуживает наказания?! — почувствовав фальшь в собственном голосе, Саймон возвысил тон. — Ну да, он заслужил!..

Люксус на его слова никак не отреагировал. Он молча шагал впереди.

Они прошли сквозь темный, забитый испуганными эльфами верхний город. Люксус легко отыскал Джона Кальвинаса — и разорвал его на части.

Было темно, и Саймон не мог сказать точно, был ли то Кальвинас или нет — но кровь в его жилах текла теплая. Люксус работал неаккуратно: кровь брызнула Саймону на лицо.

Саймон судорожно вздохнул. Стер с щеки кровь.

Он чувствовал, что должен что‑то сказать.

— Я просто хотел помочь Сюзи, — выдавил он из себя. — Я не думал, что придется… вот так.

Люксус не ответил ему. Он ушел.

Люксус ушел, и Саймон остался один, совершенно один. Он стоял, залитый чьей‑то кровью, и плакал от жалости к себе. Огромное горе его умалялось всего одной радостью — было темно, да, было темно, и никто не мог увидеть его, и посмеяться над ним. А потом солнце зажглось вновь.