Рассказы

— Судя по всему. Умелая, но подделка. Полиция нашла черновые варианты этой самой записки на столе мисс Уэйбрайт. Один она напечатала на той самой машинке, на которой обычно печатала свои рецепты. Другие написаны ручкой, обнаруженной на том же столе, а чернила полностью соответствуют тем, что использовались в предсмертной записке миссис Кеппнер. Несколько черновиков написаны почерком умершей женщины, а один — несомненно почерком мисс Уэйбрайт. Это косвенные улики, но достаточно веские.

— Но есть и другие, не так ли?

— Разумеется. Рядом с телом миссис Кеппнер на столе нашли недопитый стакан с водой. Анализ воды показал наличие сильнейшего яда, при вскрытии обнаружилось, что этот яд и стал причиной смерти. Полиция, сложив два и два, пришла к логичному заключению, что миссис Кеппнер выпила стакан воды, в который предварительно бросила яд.

— Но на самом деле все произошло иначе?

— Похоже на то. Потому что вскрытие также показало, что незадолго до смерти миссис Кеппнер съела кусок торта.

— И торт сдобрили ядом?

— Я склонен думать, что да, потому что детективы нашли торт с вырезанным из него куском в морозильнике мисс Уэйбрайт. Аккуратно завернутым в алюминиевую фольгу. А проведенным анализом в этом торте выявлен тот же яд, что стал причиной смерти миссис Кеппнер.

Мисс Трооп задумалась.

— И как Леона попыталась вывернуться?

— Она заявила, что никогда не видела этого торта и уж конечно не пекла его.

— Ей поверили?

— Выяснилось, что приготовлен он по оригинальному рецепту, приведенному в кулинарной книге, которую мисс Уэйбрайт только готовит к печати.

— Вероятно, книгу эту никогда не опубликуют.

— Наоборот, — возразил Эренграф, — я уверен, что издатель утроит первоначальный тираж, — он помолчал, вздохнул. — Как я понимаю, мисс Уэйбрайт тяжело переживала разрыв с мистером Байерстадтом. Она хотела, чтобы он остался с ней, и уже не собиралась отпускать его живым. Но она, естественно, не хотела, чтобы в убийстве обвинили ее. Не было у нее желания и отказываться от причитающейся ей по завещанию доли наследства. Она рассчитывала даже увеличить эту долю, свалив вину на вас. Вероятно, она не понимала, что картины — самое ценное из того, что оставил после себя мистер Байерстадт. Вот она и убила любовника, обставив все так, чтобы виновной в убийстве признали соперницу.

— А какова роль миссис Кеппнер?

— Этого нам не узнать. Участвовала ли домоправительница в заговоре? Стреляла ли она сама, чтобы затем дать ложные показания? Или мистера Байерстадта застрелила мисс Уэйбрайт, оставив миссис Кеппнер на месте преступления, чтобы та обвинила в убийстве вас? А может миссис Кеппнер просто увидела то, что видеть ей не следовало, и дав ложные показания, решила шантажировать мисс Уэйбрайт? Как бы то ни было, в какой-то момент мисс Уэйбрайт решила, что миссис Кеппнер потенциально опасна.

— Поэтому Леона и убила ее.

— Не только. В тот момент она поняла, что роль убийцы лучше отдать домоправительнице. Вероятно, мисс Уэйбрайт разобралась в тонкостях завещания и решила, что нет нужды подставлять вас. Более того, она поняла, что вы не собираетесь признавать себя виновной. А переложив вину на миссис Кеппнер, она избежала тщательного расследования, которое могло вывести полицию на нее.

— Святой Боже, — ахнула Эвелин Трооп. — Как она все закрутила.

— Да уж, — согласился Эренграф.

— А Леона пойдет под суд?

— За убийство миссис Кеппнер.

— Ей вынесут обвинительный приговор?

— Кому дано предугадать решение присяжных? Потому-то я предпочитаю не доводить дело до суда, — он задумался. — Возможно, улик, которые представит окружной прокурор, не хватит для вынесения обвинительного приговора. Разумеется, до суда могут всплыть новые улики. В том числе и говорящие в пользу мисс Уэйбрайт.

— Если она найдет хорошего адвоката.

— Выбор адвоката решает многое, — признал Эренграф. — Но, боюсь, мисс Уэйбрайт наняла человека, который ничем ей не поможет. Подозреваю, что ее признают виновной в убийстве первой степени. А через несколько лет выпустят на свободу за примерное поведение. Может, в тюрьме она узнает новые рецепты для своей книги.

— Бедная Леона, — печально покачала головой Эвелин Трооп.

— Да, жизнь горька, как написал в одном из стихотворений Уильям Хэнли, — Эренграф помолчал. — Вернемся к ста тысячам долларов. Мисс Трооп, вы уже выписали чек, не так ли?

Он взял у нее чек, сложил, убрал во внутренний карман пиджака.

— Такие женщины как вы — большая редкость. Деловитая и при этом такая женственная. И ослепительно красивая.

Последовавшая пауза длилась недолго.

— Мистер Эренграф, не хотели бы осмотреть остальные комнаты?

— С удовольствием, — заулыбался адвокат.

Лекарство Эренграфа

Lawrence Block: “The Ehrengraf Nostrum”, 1984

Перевод: В. А. Вебер

Гарднер Бриджуотер вышагивал по кабинету Мартина Эренграфа. Огромный, могучий. Колосс. Рядом с ним маленький адвокат чувствовал себя полевой мышкой.