Рассказы

Бобров ссыпал в карман сдачу, когда с дебаркадера донеслись громкие возгласы и шипение пневматики. Там что-то произошло, но что именно, он знать не хотел. Если какого-то ротозея порубило на куски, шаурма от этого вкуснее не станет… Он подавил в воображении процедуру утилизации искореженного тела через ларек с хот-догами, накрыл себе стол в салоне «буханки» и приступил к ланчу, шпионя сквозь щель в занавесках за снующими по тротуару обитателями городка. Собравшиеся в кружок таксисты обсуждали что-то, жестикулируя тлеющими бычками. Несколько человек спускались с платформы, волоча баулы и ожесточенно споря между собой. Подъехала «скорая», врач и санитары с носилками устремились на перрон. Бобров вздохнул: первая стоянка – и тут же ЧП с летальным исходом. Как нарочно, блин.

Кто-то погиб, а если и не погиб, то смертельно травмирован и доживает последние минуты. Шаурма показалась перегоревшей и мерзкой. Однажды, еще студентом, Бобров видел, как под поезд в метро бросилась женщина, и трясущийся, с вытаращенными глазами машинист эвакуировал пассажиров через торцевые двери, роняя трехгранку, а по обрякшему лицу самоубийцы вился черный дымок: ее изжаривало…

Бобров завернул шаурму в фольгу и пошел за чипсами. Но в ларьке всем было не до него. Анька рыдала дурниной, а старшая ее утешала.

- Ань, ну ты чего? Ну Анька же! Да хватит уже!

- Ни фига не хватит! Женьку мусора допрашивают!!! Светка, они его закроют, за что, за что?!

- Утрись салфеткой, на вот, косметон размажешь. А то на железянке шизиков мало! Сам сиганул?

- Светка, я не знаю ни фига! Я не видела, как сиганул! Я только видела, как маневровый оттормозился. Может, он вообще по путям чесал!

- Ань, затихни ты уже, надоела. Ну, прессанут Жеку для острастки, кровь на промилле заберут, и дальше на службу. Я с машинистами жила, когда ты еще в яслях шкодила, кухню эту знаю. Мужчина, вы что хотели?

- «Московскую картошку» и литровый спрайт, - процедил Бобров.

Медики стояли у своей машины с видом крайнего недоумения. Чего ради их вызывали? Навалить на носилки кромсанное мясо и свезти в покойницкую?

Так на то труповозки есть.

***

От Измайловска он за четверть часа доехал до городского поселения Дороховск, где властвовал культ достопримечательностей. Бобров посетил бывший штаб вспомогательного узла ПВО и выставку «Русский военный мундир XIX века». Давно истлели в земле бравые вояки, таскавшие это непрактичное тряпье: нет мишени лучше, чем рота усатых молодцов-гренадер в сочной зелени леса... Зевая от скуки, Бобров глазел на кивера и доломаны – их никто не удосужился хотя бы пропылесосить. «Всё через жопу», подумал он, прощаясь с билетершей. Он взял в «Макдональдсе» чизбургеров и часок посидел на лавочке в сквере. Народ осаждал автобусные кассы: электрички шли с увеличенным интервалом. По такому столпотворению садиться за руль неуклюжей «буханки» - отчаянный риск, лучше набраться терпения, пока не спадет ажиотаж. Толпа перехлестывала через улицу генерала Алтаева до самого сквера, вереница рейсовых автобусов увязала в людском потоке.

Уехал он, когда день шел на убыль. Вынужденная заминка аукнулась сонливостью, но покровитель всех автомобилистов не дал ему проскочить площадку «Кемпинг». Бобров вскипятил на спиртовой горелке воду для чая и стоял с кружкой, вдыхая хвойный воздух. На него недобро ухнула с ветки огромная серая сова. Бобров хотел задобрить «хозяйку» нарезкой, но спохватился: колбаса совам противопоказана. Сова зыркнула глазищами, будто оценивая – годится ли в пищу сам Бобров, что-то разочарованно буркнула, снялась с «присада» и бесшумно улетела в чащу.

За лесом громыхнул локомотив, и Боброву померещилось, что в листве вспыхнули буферные фонари. Ночь он проведет близ железной дороги, а она еще до полудня подала ему зловещий знак… На площадку, рыча двигателем, вкатилась фура с прицепом; из кабины выпрыгнули два помятых дальнобойщика. Приехал на увешанном седельными сумками мотоцикле байкер; он закурил, пуская дым кольцами, и Бобров чуть не пошел стрельнуть сигарету – затяжка-другая была бы сейчас кстати. Но, сделав над собой усилие, отмел этот порыв. Силу воли Бобров развил в весьма зрелом возрасте, отпахав под давлением обстоятельств экспедитором без малого год, а бесконечное стояние в пробках выработало в нем сатанинское терпение. Где пара затяжек, там и целая пачка, и всё на круги своя. Не дождетесь. Байкер раздавил окурок каблуком чопера, и Виктор механически повторил ритуальное движение. Всё, «покурил» и хватит. Подтянулась на кроссовере пара пожилых, но бодрых дачников. До некоторой степени отгороженный обществом живых людей от дневных странностей, Бобров без аппетита доел холодную шаурму, натянул зимнюю шапку, закутался в старую дубленку жены и прикорнул на сидении под бормотание аудиокниги.