Рассказы. Часть 2

Я помню, как прежде на голографическом дисплее бара показывали под две сотни различных бутылок. Теперь их стало вдвое больше и выглядели они куда реалистичней — вероятно, более совершенное оборудование, — но лишь горстка из них, в самой середине, была со спиртным. Всё остальное — ароматизированная или газированная вода, энергетические и электролитические напитки, а ещё тысячи сортов чая. Еда тоже была соответствующая: сырые овощи и фрукты, сохранявшие свежесть с помощью высоких технологий, приправленные соусом с низким содержанием холестерина, и отруби во всех мыслимых формах, за исключением инъекций.

«Моноблок» поглотил своих соседей. Он стал просторней, с отдельными ложами, отгороженными от остального зала занавесками, и небольшим спортзалом на втором этаже — есть где и потренироваться, и пофлиртовать.

Герберт и Тина Шредеры по-прежнему владели заведением. Они поженились ещё в тридцатых годах. С тех пор постарели. Как и их клиенты. Некоторые сходились, некоторые переехали, кое-кто умер от алкоголизма, но молва и «Бархатная сеть» позволяли поддерживать традицию. Хозяева выглядели даже лучше, чем двадцать восемь лет назад… Да, на лицах появились морщины, но тела остались поджарыми и мускулистыми — хоть сейчас на Седые Олимпийские игры. Опережая мои вопросы, Тина сразу же сообщила, что они с Гербом теперь не разлей вода.

Я словно бы вернулся домой.

И на следующие двенадцать лет «Моноблок» стал частью моей жизни.

Я мог бы найти себе даму, или она меня, и мы больше не появлялись бы в «Моноблоке». Или продолжали бы посещать его и время от времени обмениваться партнёрами, пока однажды вечером не зашли бы сюда вместе, а вышли поодиночке. Я вовсе не избегал брака. Каждый раз, когда я выбирал себе подходящую женщину, в конце концов выяснялось, что она искала кого-то другого.

К тому же я почти полностью облысел. Густые седые волосы покрывали мои руки, ноги и грудь, как будто переместились туда с головы. Двенадцать лет управления строительными роботами превратили меня в здоровяка. Время от времени какая-нибудь леди спортивного вида обращала на меня внимание, и я не испытывал никаких затруднений с тем, чтобы найти компанию.

Но каждый раз ненадолго. Может быть, я стал скучным? Эта мысль казалась мне забавной.

Как-то раз, в 2375 году, в четверг вечером я устроился в одиночестве за столиком для двоих. «Моноблок» был ещё полупустым. Ранние посетители дружно оглянулись на дверь, в которую входил Антон Бриллов.

Антон был ниже меня ростом и намного уже в плечах, с грубыми, словно вырубленными топором, чертами лица. Я ни разу не встречал его за последние тринадцать лет. Однако раз или два я упоминал «Моноблок» в разговорах с ним, и он, должно быть, запомнил.

Я помахал ему. Антон щурился и шёл в мою сторону с преувеличенной осторожностью, пока не узнал меня.

— Джек Стрэтер!

— Привет, Антон. Значит, решил проверить, что это за местечко?

— Да, — ответил он, садясь за мой столик. — Ты неплохо выглядишь.

Он взглянул на меня ещё раз и добавил:

— Спокойный, расслабленный. Как поживает Шарлотта?

— Она оставила меня вскоре после того, как я уволился. Чуть меньше чем через год. Я стал проводить слишком много времени с ней и… возможно, сделался слишком спокойным? Теперь уже не важно. Ты-то как поживаешь?

— Отлично.

Антон явно был на взводе. Это меня слегка забавляло.

— По-прежнему в Святой инквизиции?

— Так её, Джек, называют только гражданские.

— А я теперь и есть гражданский. И до сих пор не жалею об этом. Как твоя биохимия?

Антон не стал притворяться, будто не понял, о чём я спрашиваю.

— Всё в порядке. Я справляюсь.

— Мальчик, ты оглядываешься через оба плеча одновременно.

Антон сумел правдоподобно рассмеяться:

— Я больше не мальчик. Я перешёл на недельный цикл.

Меня в АРМ заставили перейти на недельный цикл в сорок восемь лет. Не могли больше отпускать домой после рабочего дня, потому что моя биохимия не успевала перестроиться. Держали в АРМ с понедельника по четверг, затем предоставляли вечер четверга на то, чтобы я освободился от шизофренического безумия. Через двадцать лет я стал ещё менее пластичен, и меня уволили.

— Надо помнить: пока ты в АРМ, ты параноидальный шизофреник, — сказал я. — Нужно научиться контролировать безумие, когда выходишь наружу.

— Ха! Как можно…

— Ты просто привык к нему. После увольнения я почувствовал разницу. Ни страхов, ни напряжения, ни амбиций.

— Ни Шарлотты.

— Ну хорошо. Я становлюсь занудой. Так что тебе здесь понадобилось?

Антон огляделся:

— Полагаю, примерно то же, что и тебе. Вот незадача, я и вправду самый молодой здесь?

— Возможно.

Я осмотрелся, чтобы проверить. Моё внимание привлекла женщина, хотя я видел лишь её спину и — на мгновение — смеющийся профиль. Она была стройной, но сильной, толстая коса спадала на спину — два с половиной фута густых седых волос. Она вела оживлённую беседу со спутником, блондином чуть старше Антона.

Но они сидели за столиком для двоих и явно не нуждались в компании.

Я тоже вернулся к разговору: