Рассказы и повести

– Э-э! – резко взмахнула она рукой.– А вы сидели бы как… как памятник, если бы на вас такое наговорили? – Она вдруг неожиданно рассмеялась.– А майор спрашивает: куда я драгоценность дела? Отвечаю: в Краснодаре продала… Майор и вовсе сердитый стал. Говорит: уже даже продать успела, а сознаваться не хочешь… Тут позвонили ему по телефону. Он сказал мне: подумайте обо всем хорошенько. Вызвал молоденького милиционера, и тот меня в другую комнату отвел. Там какая-то пожилая женщина находилась…

– Сотрудница милиции? – спросил следователь.

Настроение у Степной менялось как-то мгновенно. Она вдруг сникла, плечи ее безвольно опустились, глаза потухли.

– Какая сотрудница,– устало сказала она, удивляясь недогадливости следователя.– Арестованная…

– Так и говорите, что вас отвели в камеру,– спокойно заметил Оболенцев.

– В камеру, в камеру,– согласно закивала Степная.– Та самая женщина спрашивает, за что меня арестовали? Я говорю: за то, что свое же кольцо продала… Она не верит. Темнишь, говорит, бабонька, за такие вещи не сажают…

– Погодите,– перебил ее следователь,– о каком кольце речь?

– Так я тоже сначала подумала, что вся заваруха из-за кольца. И когда снова пришла к майору, стала объяснять, что кольцо купил муж. Когда я Йошку родила… Стоит оно теперь рублей пятьсот, а я продала его в Краснодаре за триста… Деньги ведь кончились, а мне в Москву надо…

Появление какого-то кольца было неожиданностью. И для Оболенцева, и для меня. Что это – отвлекающий маневр? Хорошо продуманная версия?

Оболенцев, видимо, думал о том же, потому что настойчиво сказал:

– Пожалуйста, объясните все-таки, что это за кольцо?

– Потом объясню,– отмахнулась Степная.– Представляете, майор стал допытываться, куда я дела какое-то колье!– с неподдельным изумлением произнесла она.– Да я слыхом не слыхивала ни о каком колье! Клянусь сыном! Даже не знаю, с чем его едят… А майор говорит, будто бы я зашла в какую-то квартиру и украла дорогое колье… Зачем оно мне, а?

Она снова разволновалась. На сей раз не на шутку. Даже расплакалась. Оболенцев дал ей воды.

– Успокойтесь, Земфира Николаевна,– сказал я, когда она немного пришла в себя.– Давайте припомним некоторые события…

– Давайте,– кивнула Степная.– Мне скрывать нечего!

– Двадцать пятого мая, в позапрошлый четверг, вы были на Молодежном проспекте?– спросил я.

– Это когда холодина стояла?

– Да, было похолодание.

– Так я к Ванде поехала,– сказала Степная.– Подружка моя… Что в этом плохого?

– В котором часу это было? – продолжал я допрос.

– Днем.

– Точнее, пожалуйста,– попросил я.

– Могу сказать точно. Ванда просила прийти к пяти. Я пришла тютелька в тютельку.

– Фамилия вашей подруги Ванды? Адрес?

– Казначеева… Живет в шестнадцатиэтажке, в квартире номер сорок. На шестом этаже… Вернее, она снимает комнату…

Карцев тоже жил на шестом этаже. В сорок первой квартире.

– С какой целью вы шли к Казначеевой?– спросил я.

Степная смутилась. Я повторил вопрос.

– Понимаете, встретила ее накануне,– начала рассказывать она.– Похудела Ванда, вся какая-то издерганная… А всегда ведь веселая была, живая такая… Ну не удержалась я, спросила, что за кручина на сердце… Ванда призналась, что в последнее время прямо места себе не находит. Муж-то ее, Федор, работает механиком на сухогрузе. И все по заграницам плавает… Дошли до Ванды слухи, будто у него любовь с поварихой… Рассказывает и плачет. Умоляет: Земфира, ты все можешь по картам узнать. Изменяет Федор или нет… Ну как откажешь? Подруга ведь…

– Значит, просила погадать?– уточнил я.

– Ну да,– кивнула Степная и произнесла испуганно: – Только не подумайте, что за деньги! Честное слово, просто так, по-дружески…

– И вы согласились?

– Договорились на завтра. То есть на четверг, в пять вечера,– продолжала она уже спокойно.– Поднялась я на шестой этаж, звоню – никого…

– Вы были одна?

– Не одна, не одна! – поспешно сказала Степная.– Со мной Йошка увязался. Он может все подтвердить… И еще – грудная девочка на руках. Таня…

Я спросил, чья это была девочка. Степная рассказала нам то, что было уже известно следствию. Как соседка просила нянчить дочь, потому что ей надо было готовиться к выпускным экзаменам в техникуме.

– Так вот,– рассказывала дальше Степная,– позвонила я к Ванде, а ее нету. Что делать, не знаю. Думаю, может, она в рейс ушла?

– Кем работает Казначеева?

– Стюардессой. На теплоходе «Восток» – ответила Степная.– Но ведь Ванда говорила мне, что в рейс ей надо в пятницу, то есть на следующий день… Пока я раздумывала, Танька заплакала. Ну, значит, пеленку испачкала, менять надо. Ехать домой – девчонка обревется, жалко… Я позвонила к соседям… Одна старуха открыла, но не пустила. А в другой квартире открыл мужчина. Немолодой уже…

– Номер квартиры запомнили?– спросил я.

Степная задумалась, посмотрела на правую руку, потом на левую. Пошевелила губами.

– Вот по эту сторону,– наконец с удовлетворением ответила она, показывая правую руку.– Прямо рядом с лифтом…

Оболенцев машинально кивнул. Значит, речь действительно шла о квартире Карцева.

– Что было дальше? – задал я вопрос.