Рассказы и повести

– Спросила, можно перепеленать у него ребенка? Он разрешил… Вообще, культурный такой, обходительный мужчина. Только суетливый очень… Помог мне. А сам вес на кухню бегал. Молоко у него там кипятилось…

– Долго вы пробыли у него?

– Минут десять-пятнадцать,– ответила Степная.– Я, конечно, поблагодарила его… Сделала свое дело и ушла… Позвонила к Ванде – дома. Я еще упрекнула ее: приглашаешь, а сама где-то бегаешь. Ванда стала извиняться, что в магазине в очереди стояла.

– Земфира Николаевна, а, помимо ванной, вы в другие помещения у соседа Ванды не заходили? – спросил Оболенцев.

– А чего мне там делать?– с недоумением произнесла Степная.

И осеклась. Видимо, этот вопрос ее озадачил.

– Постойте, постойте,– прищурив глаза, вымолвила она.– Так это… Так это, значит, у того мужчины пропало колье?

– У него,– кивнул следователь.– Фамилия соседа вашей подруги – Карцев.

– И этот самый Карцев сказал, что украла я?! – возмутилась Степная.– Да как у него язык повернулся! А еще такой вежливый, культурный… Ай-я-яй! – качала она головой.– Бог ему этого не простит, попомните мои слова!

Мы еще минут сорок допрашивали Земфиру Степную. По деталям уточняли пребывание ее и сына в квартире Карцева. Степная утверждала, что не заходила ни на кухню, ни в комнату. А что делал Йошка, пока она возилась с девочкой в ванной, не помнит.

Кражу колье категорически отрицала.

– Какую драгоценность вы предлагали купить у вас соседям Гуцульской в Краснодаре?– спросил Оболенцев.

– Я ведь уже говорила! Продала кольцо, подарок мужа! Нужны были деньги на поездку в Москву…

– Кому вы его продали?

– Женщине.

– Незнакомой?– с недоверием произнес следователь.

– Да, незнакомой,– подтвердила Степная.

– А где именно?

– В Краснодаре, на рынке… Пятьсот стоит, а я за триста отдала. Жалко, конечно, но ничего.– Она махнула рукой.– Это дело наживное… Зато Йошка побывал в Москве, да и я поумнела. Теперь перестану голову себе глупостями всякими забивать…

– Ладно,– сказал следователь.– Давайте снова вернемся к событиям двадцать пятого мая… Вы долго пробыли у Ванды Казначеевой?

– Часа полтора просидели…

– И сын был с вами все время?

– А чего ему возле нас околачиваться? – ответила Степная.– Чай попили, и я отослала Йошку домой… Зачем ему знать, что я… Ну что в гадаю?

– Вы помните точно, когда он ушел?

– В начале седьмого.

– А когда он пришел домой?– спросил Оболенцев.

– Мы возвратились почти одновременно – я в восемь, а Йошка на несколько минут раньше.

– Он говорил, где был, что делал?

– Да. Дружка своего встретил… А вот что они делали, не сказал…

– Имя, фамилия друга?

– Звать Леней, а фамилию не знаю…

– Они что, вместе учатся? – задал вопрос Оболенцев.

– Нет. Леня старше моего Йошки и учится в другой школе…

– Вы когда-нибудь видели его?

– Ни разу,– сказала Степная.– Они встречались где-то на водной станции… Йошка все мечтает заняться подводным плаванием. Но мал еще для этого…

Уставший за время долгого допроса Оболенцев при упоминании о дружке Йошки приободрился и повел разговор энергичнее, напористее.

– Ваш сын в тот вечер принес что-нибудь домой? – спросил он.

Степная задумалась, потом сказала:

– Ну да, вспомнила! Маску для плавания. Я спросила, откуда у него? Он сказал, что Ленька подарил…

– Ладно. Теперь скажите, что делали вы после встречи с Казначеевой?

– Да прямо домой поехала. Танюшку совсем сморило, уснула на руках…

– По дороге никуда не заходили?

– На Молодежном проспекте хорошая кондитерская,– ответила Стенная.– Я забежала туда, торт купила…

Оболенцев пытался осторожно прощупать Степную насчет квартиры Муратовых и исчезновения у них магнитофона. Но Земфира на это не реагировала. По ее словам, Йошка совершенно был равнодушен к магнитофонам.

А в это время в другой комнате горуправления тоже проходил допрос. Йошки Степного.

Допрос несовершеннолетнего… Это всегда таило разного рода неожиданности. И отличалось от допроса взрослого, как небо и земля. Приходилось учитывать массу факторов, связанных с особенностями психики детей.

Например, ребенок часто фиксировал такие детали и подробности, которые не затрагивали сознания взрослых. Но в то же время дети редко могли передать общую картину виденного или случившегося. Наверное, потому, что круг их интересов, их внимание затрагивает совершенно другое, чем старших.

Ну а насчет фантазии и говорить нечего. Может занести так далеко, что и не поймешь, о чем речь.

Больше всего приходилось опасаться, если несовершеннолетний на допросе говорил гладко, словно вызубренный урок. Из этого можно было сделать вывод, что ребенка явно кто-то подучил, зная, что дети легко внушаемы.

Имелись еще аспекты чисто педагогического и нравственного порядка. Не касаться вопросов, травмирующих психику ребенка. Это, пожалуй, самая деликатная сторона и самая трудная. Ведь разговор идет вокруг преступления. И частенько затрагивает при этом близких или друзей допрашиваемого. Вот и лавируй, как на перекате. Кругом подводные камни…

Готовясь к допросу сына Земфиры, Оболенцев, Карапетян и Жур думали о том: подготовила мать Йошку или нет? И, если подготовила, как прорваться к истине?