Рассказы и повести

Чем больше я знакомился с делом, тем глубже вникал в суть прошлого, которое благодаря следователю, прокурору, сотрудникам милиции, суду, их тяжелому, порой, изнурительному, но очень нужному обществу труду восстанавливалось, воспроизводилось до мельчайших деталей, передо мной возникали картины тяжкого преступления… Картины трудного поединка следователя с теми, кто посягнул на жизнь человека, на закон, его охраняющий… Картины прокурорского надзора за ходом следствия…

2 декабря 1954 года, когда до начала обеденного перерыва оставались считанные минуты, прокурор Тимирязевского района города Москвы Сергей Филиппович Жилин вызвал к себе следователя Кашелева.

– Только что позвонили из шестнадцатого отделения милиции,– сказал прокурор.– Повесилась молодая женщина. У себя на квартире. Некая Маргарита Велемирова… Выезжайте, Лев Александрович, на место происшествия.– И протянул следователю листок с адресом: Соболевский проезд, дом… квартира…

Прихватив все необходимое, что требовалось в таких случаях, Кашелев вышел из прокуратуры.

Около остановки трамвая № 27 собралась толпа. Транспорт ходил с перебоями. Все нетерпеливо всматривались туда, куда устремились тонкие стрелы сверкающих рельс, кое-кто уже пританцовывал, стараясь согреть закоченевшие ноги.

Уже несколько дней стояла холодная погода. Столбик термометра опустился ниже двадцати градусов, дул порывистый ветер. Скоро и сам следователь стал притопывать. Форменная шинель явно не была рассчитана на ожидание в такую стужу.

Трамвай появился минут через пятнадцать. С трудом протиснувшись в его переполненное нутро, нагретое человеческим теплом, Кашелев подумал: «странно все-таки получается. Вот он, следователь прокуратуры, который должен прибыть на место происшествия как можно скорее, буквально в считанные минуты, зависит от причуд общественного транспорта. Тем более – едет он «на труп». В экстренных случаях милиция присылает машину. Сегодня, видимо, она посчитала, что в спешке нет никакой надобности».

То, что следователи районной прокуратуры в этом смысле жили милостью милиции, удивило Кашелева еще тогда, когда он два года назад, окончив Московский юридический институт, пришел работать под начало Жилина.

– В основном придется на своих двоих,– сразу предупредил его Сергей Филиппович.– С транспортом в прокуратуре, мягко выражаясь, туго. Нет его.

Почему дело обстояло таким образом, оставалось для Кашелева загадкой. Ведь оперативность часто работникам прокуратуры необходима не меньше, чем милиции.

…У подъезда дома толпились любопытные. Весть о самоубийстве распространилась среди соседей, видимо, быстрее, чем докатилась до прокурора Жилина.

Заметив следователя, от двери отделился младший лейтенант милиции, сдерживавший натиск зевак.

– Прошу посторониться,– строго сказал он.– Дайте пройти!

Толпа немного раздвинулась, пропуская к подъезду Кашелева. И когда они с младшим лейтенантом вошли в подъезд, следователь спросил:

– Вы из уголовного розыска?

– Я участковый уполномоченный… Из угрозыска там,– кивнул он на квартиру.

Кашелев зашел в нее и оказался в полутемном коридоре. Пахло распаренным бельем, хозяйственным мылом и каким-то лекарством.

В коридор выходило несколько дверей. Дальняя, в конце, была открыта. Это оказалась общая кухня.

– Здравствуйте, товарищ Кашелев,– поднялся с табурета лейтенант Сорокин.

Следователь поздоровался с ним.

Здесь же находились еще четыре человека. Двое понятых, они были в пальто, а также женщина лет сорока пяти в накинутом на плечи вязаном платке и мужчина лет шестидесяти пяти в помятом костюме и валенках.

– Это родственники,– представил их лейтенант.– Валентина Сергеевна Велемирова, свекровь, и ее муж, Николай Петрович, то есть свекор.

– Ясно,– кивнул Кашелев.– А где?…

– Пройдемте, товарищ следователь,– предложил Сорокин.– И вы, товарищи, тоже,– обратился он к остальным присутствующим.

Когда выходили из кухни, откуда-то выскочила кошка. Обыкновенная, серо-дымчатая. Увидев столько незнакомых людей, кошка вздыбила шерсть и зашипела.

– Чья это? – спросил Сорокин.

– Маргариты,– вздохнула Велемирова.– Злюка…

– Вот сюда, товарищ следователь,– показал на одну из дверей лейтенант.

Кашелев внутренне напрягся, сдерживая волнение. Встреча со смертью всегда поражает. Да и встреч-то таких у него, совсем еще молодого следователя,– раз-два и обчелся.

Он переступил порог указанной комнаты. На кушетке, покрытой дешевенькой накидкой, лежала молодая женщина. Лежала на спине, с вытянутыми вдоль тела руками. В домашнем халатике, коричневых чулках. Глаза у нее были закрыты, волосы причесаны.

– Как же так, товарищ Сорокин?– невольно вырвалось у Кашелева.– Звонили, что повесилась…

– Вот и я об этом,– бросил укоризненный взгляд на Велемирову лейтенант.– А она говорит, муж снял… В общем, он старался, как лучше…

– Для кого? – строго спросил следователь.

– Спросите у него сами,– хмуро ответил лейтенант. Велемиров поежился, промычал что-то нечленораздельное.

– Что вы от него хотите,– вздохнула Велемирова.– Контуженный он… Потом я за врачом сбегала,– добавила она.– Но уже поздно было.