Рассказы и повести

Ее муж был на кухне. Услышав, что с ним желают побеседовать, он поспешно загасил папироску в старом блюдце с отбитыми краями и прошел с Кашелевым на половину, что занимал с женой.

Комната была побольше той, в которой жили Георгий и Маргарита. И обстановка получше.

Уселись за стол. Кашелев вынул бланк протокола допроса свидетеля и стал заполнять данные Велемирова. Николай Петрович наблюдал за действиями следователя с безразличием, на вопросы отвечал неохотно и односложно. У Велемирова было морщинистое темное лицо, дряблая кожа, на шее висевшая складками. Следователь удивился, что ему всего пятьдесят три года. Выглядел он лет на десять старше.

– Где работаете? – спросил Кашелев.

– В ЦЫ шлка,– буркнул Велемиров.

– Где, где? – переспросил следователь, потому что ко всему прочему у Николая Петровича была жуткая дикция: проглатывал буквы, а то и целые слоги.

– Там,– показал куда-то Велемиров.– В Теплом проезде…

С трудом Кашелеву удалось понять, что речь идет о Центральном научно-исследовательском институте шелка.

Выяснилось, что Велемиров имеет среднетехническое образование – закончил в двадцатых годах тракторный техникум.

– Расскажите, пожалуйста, как все случилось,– попросил Кашелев.– Только подробнее.

– Подробно, значит…– медленно проговорил Велемиров. Он достал из кармана пиджака пачку «Беломора», закурил. Руки у него дрожали.

«Контуженный»,– вспомнил слова его жены следователь. Он не торопил допрашиваемого.

– Ну, значит, разложился я в кухне… Давно уже хотел привести лодку в божеский вид,– продолжал Николай Петрович, а Кашелев подумал: вот откуда там доски, фанера.– Оглянуться не успеешь – лето. Потом некогда будет… Жена пошла в магазин… Мара у себя в комнате… Еще я за водой сходил. К колонке… Вернулся… На плите в выварке белье кипит, через верх плещет… Я стукнул к Маре. Не отвечает. Крикнул ей: выйди, мол, белье посмотри… Молчит… Я приоткрыл дверь… Она висит в петле… Что делать, не знаю. Растерялся. А тут жена приходит из магазина… Закричала, выбежала… Вернулась с соседкой… Потом жена, значит, в поликлинику, а мы с соседкой сняли… Сам я пытался, не смог. Тяжелая она, Мара… Пришли жена и врач… Укол сделали… Поздно… Вызвали милицию…

Велемиров замолчал. Казалось, ему с огромным трудом дался этот более-менее связный рассказ.

– Давайте теперь уточним кое-что,– сказал следователь.– В котором часу ваша жена ушла в магазин?

– Я не смотрел на часы.

– Ну хотя бы приблизительно?

– Одиннадцать уже было,– после долгого раздумья ответил Велемиров.

– Когда вы постучали в дверь к Маргарите?

Снова долгая пауза.

– Минут через двадцать… А может, меньше,– сказал наконец Николай Петрович и тут же поправился: – А может, больше… Это я в первый раз стукнул… Потом – второй…

– Через сколько?

– Минут пять прошло,– опять после усиленного раздумья сказал Велемиров.– Или десять…

Каждое слово приходилось вытаскивать из него буквально клещами.

«Да, трудно с ним говорить,– с досадой подумал Кашелев.– Может, действительно, из-за контузии И наверное, от психологического шока. Еще бы, увидеть сноху в петле».

Приходилось терпеливо, шаг за шагом, выяснять обстоятельства происшествия. Однако выяснить удалось не очень много.

По словам Николая Петровича, Мара повесилась между одиннадцатью часами и половиной двенадцатого. Это подтверждал и судмедэксперт.

Второе. Оказывается, Велемиров пытался снять с крючка Мару сам. Но это ему не удалось. Сняли они ее вместе с соседкой Гаврилкиной, живущей на одной площадке. Именно Гаврилкина прибежала в квартиру Велемировых на крик Валентины Сергеевны.

Одно из важных обстоятельств – Велемиров выходил из дома не только за водой. Он покидал квартиру еще раз – наведывался в сарай, а потом некоторое время простоял на улице, беседуя с каким-то мужчиной.

Следователь спросил, каковы взаимоотношения между Георгием и Маргаритой, но Николай Петрович так и не мог ничего толком объяснить. Складывалось впечатление, что он или не вникал в жизнь сына или же ему вообще все вокруг было безразлично. Возможно, причина такого поведения – контузия? Следователь поинтересовался, почему Велемиров не на работе. Тот ответил, что у него бюллетень. Болел гриппом, сегодня первый день как встал.

«Может, он еще не вполне здоров?» – подумал Кашелев.

Следователь закончил разговор с Велемировым, надеясь, что допрос Валентины Сергеевны будет более продуктивным. И, когда Кашелев его начал, то прежде всего поинтересовался, как был контужен Николай Петрович.

– Неподалеку бомба разорвалась,– неопределенно ответила Валентина Сергеевна.– Но муж хоть и больной, а работник хороший. Его очень ценят. Он всякие изобретения, рационализаторские предложения имеет. Премировали не раз… Вкалывает за милую душу… Да и я не покладая рук работала. И в яслях, и в других учреждениях… Помните, наверное, какие времена были в войну? Хлеба и того не хватало. На рынке буханка – двести рублей… А детей кормить надо… Так я днем на работе, а ночью шила.– Велемирова кивнула на швейную машинку.

– Когда ваш сын женился на Маргарите?– перешел Кашелев к существу.

– В сорок восьмом году.

– До этого долго были знакомы?