Рассказы и повести

– Говорил. Он сделал вид, что не слышит. Что нам с Марой оставалось делать после этого? Взяли и пошли в загс. Ничего никому не сказали. Через некоторое время это, конечно, открылось. Валентина Сергеевна заявила моей жене: «Ну погоди, ты меня еще узнаешь!» И началось. Чуть ли не каждый день – скандал. То Мара не так взглянула, то не так дверь закрыла, то не туда ведро поставила. Я перебрался в комнату Мары. Мы решили жить отдельно от них.

Следователь вспомнил показания матери Георгия о том времени. Они совершенно не вязались с тем, что рассказывал сын.

– Родители помогали вам материально?– спросил Кашелев.

– Какое там! – отмахнулся Георгий.– Иной раз Валентина Сергеевна зазывала меня в свою комнату. Зайди, мол, пообедай с нами. Когда, конечно, Мары не было дома. Ее-то она не приглашала. Ну, пожалеешь Валентину Сергеевну, все-таки мать. Зайдешь. Начинается старая песня: зачем женился на Маре, отделайся, пока не поздно. И деньги предлагала… Поверите, у них за столом кусок в горло не лез…

Велемиров тяжело вздохнул.

– Ваши родители материально жили хорошо?– поинтересовался следователь.– Я имею в виду, помощь вам не была бы им в тягость?

– Конечно, нет! У Валентины Сергеевны на сберкнижке– ого-го! Отец всегда зарабатывал прилично. Помню, перед войной он работал в Трактороцентре Наркомата совхозов в автомобильном управлении. Разработал метод реставрации деталей. Так ему премию отвалили – целых восемнадцать тысяч![3] И уже в конце войны он еще одно изобретение выдал. Опять премия!

– А на что вы жили с Маргаритой, когда поженились?

– На стипендии. Я учился в художественном училище и получал двести восемьдесят рублей. Мара – в акушерской школе… Конечно, приходилось туго… Помню, по радио передавали сообщение о снижении цен. Это было, кажется, в апреле сорок восьмого года… На черную икру цену снизили на десять процентов, на красную – на двадцать.– Георгий усмехнулся.– А мы не то что икры, дешевой колбасы иной раз не могли купить. Перебивались с хлеба на чай… Я как-то предложил Маре: давай махнем на Север. Везде объявления, что требуются люди с различными специальностями. Я даже ходил в бюро по найму на Гоголевском бульваре. Мне сказали, что условия отличные. Проезд оплачивается, подъемные, зарплата – северный коэффициент. Но Мара была категорически против! Говорила, что у меня слабое здоровье и Север не для нас. Все успокаивала меня, чтобы я не переживал: получим дипломы, тогда заживем.

– А что у вас со здоровьем?– поинтересовался следователь.

– Легкие слабые,– неохотно признался Георгий.– Ну а вскоре меня в армию призвали…

– Как?– удивился Кашелев.– А легкие?

– А,– махнул рукой Георгий.– По молодости, по глупости получилось. Когда проходил медкомиссию, скрыл от врачей. Понимаете, мужская гордость. Не хотелось ходить в слабаках. Перед ребятами храбрился. Но в армии старшина быстренько приметил: со мной что-то не то. Все во взводе маршируют, бегают, на снарядах упражнения выполняют, а я чуть что, потею, быстро устаю… Ну, послал он меня в санчасть. Там врач устроил мне головомойку. Кричал, что я мог себя угробить. Комиссовали. Вчистую. Вернулся домой – Мару не узнать. Валентина Сергеевна довела. А Мара, оказывается, ничего не хотела мне писать, чтобы я не волновался. Я крепко поругался с Валентиной Сергеевной. Она немного утихомирилась. Скоро у нас родился ребенок… Мертвый.

Велемиров замолчал, опустил голову. Воспоминания давались ему нелегко. Кашелев не торопил его.

– Я, конечно, утешал Мару как мог. А Валентина Сергеевна злорадствовала. Как останется со мной один на один, так и заводит свое: говорила, мол, намыкаешься с такой женой, без детей останешься, неспособная Мара родить нормального ребенка… Ну, опять скандалы. Главное, Валентина Сергеевна железно гнула свою линию, чтобы я бросил Мару и взял другую жену. Все подсовывала мне невест.

– В каком смысле?– спросил Кашелев.

– Как-то даже пригласила в гости своего знакомого с дочкой. Завбазой. Мара в тот вечер дежурила. Меня попыталась затащить за стол. Но я быстро смекнул, что к чему. Отказался.

– Маргарита знала об этом случае?

– Что вы! Я ни словом не обмолвился! – горячо произнес Георгий.– Я всегда старался оградить ее от наскоков своих родных. Вы не представляете, что она для меня сделала! Я ведь чуть совсем не загнулся. И кто меня выходил? Кто на ноги поставил? Мара! Дежурства лишние брала, все продала с себя, чтобы я лучше питался. Ходила за мной, как за малым ребенком.– У Велемирова повлажнели глаза.– Как вспомню, прямо плакать хочется. Ах, Мара, Мара! – Он закачался на стуле, обхватив голову руками.– Она меня спасла, а я ее не уберег.

– Мара работала, а вы продолжали учиться?– спросил Кашелев.