Рассказы и повести

Мария Семеновна Мишина жила в двухэтажном деревянном доме, потемневшем от времени. Комната Мишиной производила тягостное впечатление. Вокруг неопрятность и беспорядок. Мария Семеновна, в безрукавке неопределенного цвета и с папиросой в зубах, приняла следователя, видимо, за «клиента»

– От кого, касатик, пожаловал? – спросила она хриплым прокуренным голосом.– Кто рекомендовал?

– Я из прокуратуры,– сказал Кашелев, предъявляя служебное удостоверение.

В глазах Мишиной промелькнул испуг. Но только на мгновение.

– За что такая честь?– усмехнулась она.– Живем тихо-мирно, законы уважаем. Ничем плохим не занимаемся.

– Если не считать, что морочите людям голову,– заметил следователь.

– Просвети, товарищ дорогой, кому это я заморочила голову? – со сладенькой улыбочкой произнесла старуха.

– Многим,– ответил Кашелев.– Кому жениха привораживаете, кому – богатство, а кого и вовсе хотите со света сжить.

При последних словах Мишина недобро глянула на следователя.

– Да я всем только счастья желаю.

– За деньги?

– Бескорыстно, сынок, бог видит – бескорыстно. «Святошей прикидывается»,– усмехнулся про себя Кашелев.

Перед тем, как зайти сюда, он говорил с участковым уполномоченным, который сказал, что Мишина – вреднющая старуха. Занимается какими-то темными делишками, а поймать с поличным пока не удается. Осторожная очень. Вот и теперь, спросила, кто рекомендовал.

– Я, милок, утешаю людей,– продолжала гнусавить Мишина.– Иной раз человеку надобно только словечко хорошее. Горе, оно само бродит по свету.

– Вот вы и накликали его,– строго сказал следователь.

– Пугаете, товарищ начальник.– Она стрельнула в пего злым колючим взглядом.

– Велемировых знаете?– в лоб спросил Кашелев.

– Нет, не знаю таких.

– А вы припомните получше. У которых летом были… Соболевский проезд…

Старуха закатила глаза к потолку. Видимо, размышляла, стоит ли признаваться. И если стоит, то в чем именно.

– Это в Лихоборах, что ли?– наконец молвила она.

– Точно, в Лихоборах,– подтвердил следователь.

– Приглашала меня к себе одна. Так ведь горе у нее. Сноха-разлучница. С сыном разлучает родную мать…

– Добились своего. Теперь нет снохи, умерла.

– О господи! – вырвалось у Мишиной. На этот раз испуг был неподдельный.– Так ведь я не хотела! Об одном только молилась, чтобы сноха вырвала из своего сердца злобу и повернула душу свою к свекрови!

– А разве вы не желали снохе Валентины Сергеевны всяческих болезней? – сурово спросил Кашелев.

– Клянусь, нет! – со страхом произнесла Мишина.– Это Валентина просила, чтобы я наслала на сноху какую-нибудь порчу. Я отказалась. Тогда Верка…

Старуха вдруг осеклась, поняв, наверное, что сказала лишнее.

– Какая Верка?-ледяным голосом спросил Кашелев.

– Ры… Рыбина,-с трудом выдохнула Мишина. Вероятно, из боязни, что ее обвинят в причастности к смерти Маргариты, Мишина рассказала, как в один из осенних дней, после того как не помогла ворожба в доме Велемировых, к Мишиной заявилась Валентина Сергеевна. В это время у старухи находилась ее соседка – Рыбина. Велемирова снова стала жаловаться на жену сына и завела разговор, как бы избавить Георгия от Маргариты. Она попросила Марию Семеновну испробовать какой-нибудь другой способ ворожбы. По словам Мишиной, Рыбина посмеялась над всем этим и сказала якобы, что нужно действовать по-другому.

– Что Рыбина имела в виду?-спросил Кашелев.

– А я почем знаю?-ответила старуха.– Дальше об этом они говорить не стали. Ушли.

– Вместе?

– Да.

– Не знаете, после этого Валентина Сергеевна общалась с вашей соседкой?

– Чего не знаю, того не знаю. Да вы сами Верку поспрошайте.

После допроса Мишиной следователь снова зашел к участковому уполномоченному, расспросил о Рыбиной.

Ей было тридцать восемь лет. Работала контролером-браковщицей в Химках. Второй раз замужем.

– Бедовая бабенка,– охарактеризовал Рыбину участковый.– Закладывать любит.– Он выразительно щелкнул себя по воротнику.

Возвращаясь в прокуратуру, Кашелев размышлял о том, сколько еще дикости вокруг.

Взять хотя бы Мишину. Правда, было похоже, что она сама мало верила в свои «чудеса». Скорее всего дурачила простофиль и обывателей, выманивая у них деньги. Однако, как могли люди, подобные Велемировой, уповать на какие-то потусторонние силы?

Но дикость дикостью, а следователя в данном случае больше всего интересовало то, что Валентина Сергеевна не гнушалась ничем в достижении своей цели – избавления от снохи.

Пришел ответ на запрос из Пензы. Родная тетя Маргариты, Евгения Павловна Ланина, передала по просьбе прокуратуры письма, полученные в разное время от племянницы. Читать эти послания без волнения было невозможно.