Рассказы из Пушкинского дома

«…Новосильцов обращался с девицей Черновой, как с нареченной невестой, ездил с ней один в кабриолете по ближайшим окрестностям, и в обращении с нею находился в той степени сближения, которая допускается только жениху с невестой. В порыве первых дней любви и очарования он забыл, что у него есть мать, графиня Орлова, без согласия коей он не мог и думать о женитьбе», — писал в своих воспоминаниях декабрист Евгений Оболенский.

Осталось испросить разрешение матери, обожавшей своего единственного сына. Но Чернова происходила из незнатной дворянской семьи, а Владимир Новосильцов, богатый наследник, потомок графов Орловых, принадлежал к кругу высшей аристократии. Как и можно было ожидать, на просьбу сына графиня Орлова ответила строгим приказанием: немедленно прекратить все отношения с невестой и ее семейством. Новосильцов выполнил волю матери: не навещал более Черновых и вскоре уехал в Петербург. Такая ситуация считалась для девушки бесчестьем…

Но на ее защиту встал брат — Константин Чернов, подпоручик Семеновского полка, член тайного Северного общества. Он потребовал объяснений. Однако жених, под сильным давлением матери, лукавил: обещал сдержать данное слово и по разным причинам все оттягивал свадьбу. Графиня Орлова между тем использовала все свои связи, родство, чтобы спасти сына от неравного брака. И добилась своего. Командующий армией граф Сакен, чьим адъютантом был Новосильцов, под угрозой «больших неприятностей» заставил родителей Черновых «добровольно» отказать жениху. Узнав, что отец слег от горя и унижений, Константин поклялся отомстить за поруганную честь семьи. Он вызвал Новосильцова на дуэль.

Мать Черновых — родная сестра матери Кондратия Рылеева, — вместе с дочерью приехав в Петербург, часто бывала на квартире племянника в доме Российско-Американской компании. И все перипетии трагической любви разворачивались на глазах Кондратия Федоровича и его друзей — декабристов Александра Бестужева, Евгения Оболенского, Вильгельма Кюхельбекера. Рылеев согласился стать секундантом Константина Чернова.

Накануне поединка Чернов в кабинете Рылеева писал свое последнее письмо… Мемуары и рассказы современников, показания декабристов, сделанные после разгрома восстания, позволяют нам с определенной долей достоверности представить и тот поздний вечер 9 сентября, и последующие события.

Во время ноябрьского наводнения 1824 года квартира правителя канцелярии компании сильно пострадала. Хорошая мебель стояла только в двух комнатах из восьми. Окна рылеевского кабинета выходили во внутренний двор — это было удобно из конспиративных соображений. На импровизированном столе, составленном из трех длинных досок, обтянутых холстом, — книги и рукописи. Издатели «Полярной звезды», Рылеев и Александр Бестужев, торопились выпустить очередную книжку альманаха. Они назовут ее «Звездочкой».

Северное общество договорилось с Южным о совместных действиях. Восстание начнется в мае 1826 года, во время летнего смотра гвардии. Сигнал к выступлению — «истребление» Александра I.

Принятый в общество Каховский недоверчиво спросил Рылеева: «Когда еще вы начнете действовать?»

И Рылеев поклялся, взглянув на образ: «Непременно в тысяча восемьсот двадцать шестом году».

Следовало подготовить солдат, заручиться поддержкой офицеров, воспитать благоприятное общественное мнение среди «просвещенных дворянских кругов» и свободных сословий России. Квартира у Синего моста превратилась в штаб мятежных заговорщиков. Короток срок подготовки, и многое нужно успеть… Но декабристы не знали, что действительный срок восстания, определенный обстоятельствами, еще короче, он почти ничтожен. До восстания в Петербурге на самом деле оставалось три месяца с небольшим. Александр I только что выехал в Крым. Царь не вернется в Петербург, скончавшись в Таганроге. Время междуцарствия приближалось…

Условия поединка были очень жестоки — стреляли в упор на кратчайшем расстоянии.

Условились:

«1. Стреляться на барьер, дистанция восемь шагов с расходом до пяти.

2. Дуэль кончается первою раною при четном выстреле; в противном случае, если раненый сохранил заряд, то имеет право стрелять, хотя лежащий.

3. Вспышка не в счет, равно осечка; секунданты обязаны в таком случае оправить кремень и подсыпать пороху.

4. Тот, кто сохранил последний выстрел, имеет право подойти сам и подозвать своего противника к назначенному барьеру…»

В вечер накануне дуэли думают только о ней. Чем-то кончится? Скрипит перо в руке Константина Чернова. В любимой позе, положив ноги на стул, молча сидит Александр Бестужев. Ощущение рокового исхода словно висит в воздухе. Рылеев, наклонив голову, прохаживается вдоль стола с рукописью «Евгения Онегина». И там, на листках, начало драмы!

Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью;
Ты в руки модного тирана
Уж отдала судьбу свою.