Рассказы из шкафа

Тима закрыл дверь в свою комнату и тут же открыл. Без сквозняков летом туго живется. А после уличного воздуха, воздух в доме казался спертым, неживым. Тимофей уложил кота на грудь и уставился на потолок. Лето уже почти доползло до середины, вот уже аж три недели прошли, и вдруг оно стало каким-то непривычным. Совсем особенным.

Наутро Тима проснулся недовольным и очень уставшим. Полинка встала рано, у нее завтра предстоял один из страшных экзаменов. Тимке не нравилось думать про эти экзамены. Вот, Полинка их сдаст и уедет куда-то далеко-далеко. Насовсем. Конечно, сестра стала уже взрослой, с ней практически ни о чем не поговоришь, но без нее и ее дурацких историй про луну станет очень тоскливо. Тимка это точно знал.

Мальчик взял чашку и побрел на огород, заедать грусть малиной. В этом году урожай ее выдался совсем никудышный, и Тимке пришлось грустить еще и поэтому.

– Привет, – донеслось с соседнего огорода.

Тимка кивнул надоедливой рыжей девчонке и тут же нахмурился от зависти. В ее ведерке малины раза в четыре больше было. И ягоды еще такие крупные, сочные. Она специально что ли?

Девчонка зачем-то улыбалась. Зубы у нее оказались особенно дурацкие, с щербинкой. А глаза страшные. Слишком светлые для обычного человека. Такие только у призраков в фильмах бывают.

– Меня Тася зовут, Таисия, – девчонка протянула покрытую мелкими царапинами руку сквозь ромбик сетки.

– Дурацкое имя. – Тимка отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

– А тебя Тимофей зовут. Мне бабушка сказала. Тоже имя для старика. Вот.

– Что?! Да ты…! – Тимка обернулся, пытаясь сдержать возмущение. Но снова Тася улыбнулась, и ему расхотелось ругаться.

– У нас малины много. Нам столько не нужно. Хочешь, иди сюда, будем вместе собирать.

Тимка хмыкнул и раздраженно повел плечом.

– И желтая у вас есть?

– Угу, вон там, пять кустов, видишь?

– Ну, тогда ладно.

Тимка пошел к камышам, туда, где заканчивалась сетка. Он легко переступил невидимую черту, разделяющую их двор от соседского.

Малина у соседей и правда оказалась хороша. Тимка с Тасей сосредоточенно занялись делом. Тимка краем глаза следил за Тасей. Теплый, почти горячий ветер опалял ее бледное лицо, солнце пекло в макушку, но она продолжала улыбаться. Тихо-тихо она шептала себе под нос:

– Иди ягодка, иди, моя хорошая. Это меня бабушка так научила, Тим. Если ягодка сама идет в руки, если кустик готов тебе ее отдать, то это спелая ягодка. В ней само солнце.

Пахло зеленью и раздавленными ягодами, от куста к кусту сновали стрекозы, и Тася то и дело прижимала ладошку к груди, словно стараясь поймать там дух самого лета.

– Эй, а почему ты ешь их сразу? – Тима задумчиво следил за странной девчонкой.

Тася кидала в рот ягоду за ягодой.

– С куста ведь вкуснее, разве нет? – пожала плечами она.

– Не мытая ведь. Заразиться чем-нибудь можно.

– Ну и пусть, – Тася отправила в рот целую пригоршню, и вокруг губ ее выступил розовый сок.

– А если камашку съешь какую-нибудь?

Тася рассмеялась.

– Я заметила, что все насекомые здесь делятся так смешно: те, что с крылышками – мошкара. А те, что ползают – камашки.

Тимофей хмыкнул: он никогда этого раньше не замечал, но все так и было.

– Ты здесь вырос? – неожиданно серьезно спросила Тася.

– Ну, да. – Тиме почему-то стало неловко.

– Вот поэтому ты как слепой. – Девчонка пожала плечами и пошла в сторону яблонь, раскинувших ветви возле дома.

– Эй, подожди, эй! – Тима кинулся следом. – Чего это я – слепой?

Но Тася уже его не слушала. Она склонилась над широкими листьями и взвизгнула от удовольствия:

– Ой, посмотри, какой миленький огуречик!

– Пф. Маленький, горбатый, весь в пупырках.

– Как твой нос, – Тася гневно сверкнула глазами.

Тимкаа задохнулся от возмущения, а девчонка, надменно хмыкнув, ушла в дом.

Тимофей задумчиво почесал макушку и слегка пнул носком огурец.

– Кяк твой нось… – покривлялся он в сторону соседского дома.

* * *

– Мам, че там за шум? Полкан разрывается! – Тимофей стянул один наушник, а второй придерживал щекой.

– Не знаю, – мама за компьютером вновь что-то печатала. Ее маленькие тонкие пальчики бегло носились по клавиатуре, сама она была сейчас где-то далеко: Тим знал этот отрешенный взгляд.

– Это соседи уезжают. Погостили чуть-чуть у бабушки и обратно в город, – пояснил отец, распутывающий удочки.

– Как? Уезжают? – Тимка рассеянно опустил наушник, уже не слыша криков команды и не глядя на экран. Его персонаж упал, и только через пять секунд в поле зрения появился противник. Тимку это почему-то не вывело из себя, как выводило раньше. Он просто опустил крышку ноутбука и рассеянно уставился на окно, туда, где плясали под порывами ветра камыши.

– Ну, да, – папа хитро улыбнулся. – А ты не хотел, чтобы кто-то из них уезжал?

Тимофей густо покраснел и отвернулся. Мама подняла взгляд от экрана. Они с отцом многозначительно переглянулись.

Мальчик побрел на кухню, оттуда окна выходили на улицу. Успел увидеть, как дверцы серебристой машины захлопываются. Соседка машет вслед, стараясь сдерживать слезы. Из груди Тимки вырвался тяжелый вздох. Мама, незаметно оказавшаяся позади него, тихо сказала: