Рассказы из шкафа

После того, как Люся насмотрелась на город, ставший для нее самый лучшим местом на всей земле, все другие города казались Люсе вполне реальными и обычными. Даже попав в столицу, Люся невольно сравнивала ее с любимым городом, и тихо улыбалась, зная, что лучше него не найти.

Одногруппники Люси части путешествовали, перечисляли на парах страны, где успели побывать, привозили гостинцы, и много-много чего рассказывали. Люся с интересом их слушала, но даже и не мечтала куда-нибудь поехать. Еще во время жизни в селе Люся четко уяснила: на путешествие нужно много документов, много денег. Это очень не просто – смотреть мир и его исследовать. Да и вообще, такие, как она, заграницу не ездят.

Может быть даже, в аэропорту, ну или на вокзале, стоит такая рамка, совсем как металлоискатель, но чуть-чуть другая. Она пищит, если кто-то пытается уехать чуть дальше, чем ему положено.

Но однажды Люся увидела у одноклассницы фото из Праги. Люся очень удивилась. Значит, и станичные могут пересечь эту странную, нарисованную только на картах, границу? Наверное, все-таки, у этой девочки очень богатые родители. Деньги, похоже, как ластиком стирают все препятствия.

Когда Люся уже заканчивала учебу, подруга уговорила ее сделать загранпаспорт, а потом и вовсе – визу. Люся собирала документы, но ей не верилось, что они ей могут и правда понадобиться. Люся думала, что потратит много времени и уйму денег, но все прошло быстро и безболезненно. Решено было ехать в старинный эстонский городок, мол, там и уютно и не так дорого.

И вот, когда до поездки оставалось чуть больше месяца, преподавательница на паре сказала одну фразу, которая Люсе очень запомнилась: «Вот, когда будете в Стокгольме… Знаете, там есть такой магазин..?» Люся с иронией подумала: «Да уж, конечно, будем, ага. Я вот, если повезет, доеду до Таллина. И все. Нельзя ведь ездить больше одного раза заграницу, таким, как я. Тем более, Стокгольм – это безумно далеко. И это ведь Швеция. Страна причудливая и своеобразная».

В день поездки Люся не могла перестать улыбаться. Подружки над ней беззлобно подтрунивали, но Люся не злилась. Она. Скоро. Окажется так далеко, как никогда и не мечтала. Ведь к расстоянию теперь прибавились и условные границы в голове, а их пересекать гораздо страшнее. Другие люди, другой язык. Другое все. А она маленькая, из какого-то села. Вдруг ее там сразу вычислят?

Когда о паспорт стукнула печать, Люся невольно подпрыгнула от радости: «Пустили! Не вычислили!». И вот уже автобус катит по чужой земле. Асфальт, правда, был совершенно привычным, да и снег за окном шел белый, а не зеленый, там, или фиолетовый.

От вокзала шли по широким улицам, уставленными высоченными стеклянными офисами – таких Люся уже навидалась, поэтому жадно всматривалась в любые мелочи, делающие одну страну отличной от другой. За полчаса поняла, что чуть-чуть отличаются только человечки на светофорах и очень удивилась. Ей-то казалось, что тут по улицам чуть ли не инопланетяне должны ходить.

В Старом Городе Люся прыгала от счастья и не могла удержать восхищенных возгласов, рвущихся из груди. Башенки, булыжная мостовая, домики с островерхими крышами – сказочней места стоит еще поискать. А тут они вышли на главную площадь. А там елка, сверкающая, искрящаяся, вся усыпанная алыми сердечками и огромными шарами. Тихая музыка, уносящая к романтическому и манящему средневековью, стеклянные ангелки на полках ярмарочных лотков, теплые шарфы, носки, перчатки и стойкий запах пряного клёга. У Люси разболелись щеки от чуть безумной нестираемой улыбки. В груди все горело, а в голове было удивительно ясно и пусто. Никакого привычного клубка мыслей. Только что-то безбрежное, ослепляющее.

Когда оказалось, что из окошка отеля видно площадь, Люся почему-то расплакалась. Ей не верилось, что столько счастья может выпасть одному человеку. А больше всего не верилось, что этот человек именно она – сельская Люся.

Всю ночь она просыпалась и то и дело подходила к окошку. Смотрела на мягкие хлопья снега, укрывающие пустую площадь, на башню ратуши слева от отеля, на окошки напротив – в одном из них виднелись фарфоровые куклы в разноцветных платьях.

Не смотря на то, что спала Люся мало, весь следующий день сапоги ее словно превратились в сапоги-скороходы. Они носили ее по холмистым улочкам так быстро и так стремительно, что усталость за ними не поспевала. А когда вечером на площади совершенно по-русски начали петь отрывки из любимого Люсиного мюзикла, она чуть не подавилась горячим и чуть кислым клёгом. Почувствовав, что что-то внутри нее неумолимо растет и ширится, она вдруг с удивительной ясностью поняла, что значит фраза «распирает от счастья».

Когда автобус уже вез Люсю обратно, она прятала нос в купленный на площади шарф, и воровато оглядывалась, словно боясь, что кто-то поймет, что она увозит с собой часть совершенно нового мира.

Уже весной, когда выпускные экзамены подобрались ужасающе близко, Люсина подруга вдруг объявила: «Собирайся, через неделю будем в Стокгольме».