Рассказы ночной стражи

Позже Теруко удивится тому, что носильщики без возражений исполнили приказ Акеми. Не боясь скверны, взять труп? Погрузить его в паланкин? Задёрнуть шторки, чтобы никто не увидел страшную ношу? Крылось в этом нечто большее, чем простое подчинение работников своей нанимательнице. Но тогда дочери аптекаря было не до размышлений. Теруко не изумило даже поведение Тэнси — нимало не смущаясь близостью покойника, гейша забралась в паланкин и постучала по бортику, веля носильщикам отправляться в путь.

Куда они направились, Теруко не знала. В этот момент она всё-таки лишилась чувств. К счастью, ненадолго — когда Йори вернулся от стекольщика, Теруко уже пришла в себя.

4. «Это знак, божественное знамение!»

— Зонтик, — пробормотал я. — Он соврал про зонтик.

— Зонтик?

По-моему, я удивил Теруко больше, чем гибель Тэнси от чашки чая. Играй мы в «Сто страшных историй», когда каждый рассказчик, завершив свою повесть, гасит свечу — история дочери аптекаря вошла бы в десятку последних, самых страшных. И что же? Я выслушал её до конца и заговорил про какой-то ничтожный зонт?!

— На допросе Тэнси сказал мне, что Акеми убила его зонтиком. Ткнула, возмущённая неуклюжестью деревенского увальня, попала в какую-то уязвимую точку на теле… Он ничего не говорил про чай. Он не помянул тебя, Теруко. Как ты сказала? «Ничего не случилось, я вскоре оставлю тебя…» Так?

Девушка кивнула. В глазах Теруко стояли слёзы.

— «Вся вина, — она повторяла слова мельника, как молитву, — лежит на мне и этой женщине. Ты чиста и непорочна, так и запомни. Я не помяну тебя даже под пытками…» Он сдержал слово. Он скрыл правду, чтобы спасти меня. Он святой, он действительно Тэнси, посланец небес!

Я вспомнил допрос. На святого мельник походил не больше, чем я на императора. И всё же… Лгал, покрывая Теруко. Должно быть, душа его чище, чем я предположил вначале. Сел в паланкин рядом с трупом, зная, что его в любой момент могут разоблачить. Это говорит о большой отваге. Ну да, а ограбление дома гейши — о большой предприимчивости!

Носильщики. Почему труп их не смутил? Настолько верны хозяйке?! Надо будет найти носильщиков, расспросить. Пусть подтвердят слова Теруко или опровергнут…

Стой, глупец!

Дело закрыто. Святой или грешник, мельник Тэнси в теле гейши Акеми сослан на остров Девяти Смертей. Вероятно, он уже умер от голода, холода, жажды. Или пребывает в чьём-то теле, убит одним из обитателей острова. Говорят, случайности такого рода — обычное дело для ссылки, заменяющей казнь. А даже если он жив…

Я представил, как являюсь к господину Сэки. Говорю, что закрытое дело надо открыть вновь. Что появились обстоятельства, заставляющие усомниться в словах мельника. Что, вероятно, он умер не так, а этак. Да, Сэки-сан, гейша убила его не зонтиком, а чашкой чая! Да, не возле рынка, а на заднем дворе аптеки! Это очень важно. Я бы хотел выяснить подробности, не возражаете?

Вообразив, что ответит мне старший дознаватель, я аж зажмурился от страха. Мне за такое голову снимут! Ну, хорошо, не снимут. Охота господину Сэки дарить мне своё тело! Не снимут, но намылят так, что до следующей весны не отмоюсь.

— Святой, истинный небожитель, — из глаз Теруко текли слёзы. На щеках вспыхнули красные пятна, как если бы дочь аптекаря заболела лихорадкой. — Милосердный бодисаттва! Это знак, божественное знамение! Теперь я непременно уйду в монахини, иного пути нет. Рэйден-сан, спасибо! Если бы не вы, я и не поняла бы, что ко мне, отмеченной проклятием, явился святой…

Я не знал, что сказать. Слова не шли на язык.

Глава третья Путь меняет всё

1. «Прикажите мне покончить с собой!»

— Известие, которое я должен вам сообщить, самого неприятного свойства. Собирайтесь в дорогу, завтра мы выезжаем. Разумеется, вместе со слугами, это не стоит отдельного упоминания.

Господин Сэки был так раздражён, что даже не заметил явного противоречия в собственных словах. Повисло тяжёлое молчание. Прервать его осмелился лишь архивариус Фудо:

— Дозволено ли мне будет спросить, куда мы едем?

— В ад.

Господин Сэки обжёг архивариуса гневным взором. И вдруг сменил гнев на милость, снизошёл до объяснений:

— На остров Девяти Смертей. А теперь спросите меня: с какой целью? Спросите, я требую!

— С какой целью? — послушно задал вопрос Фудо.

Вид у архивариуса был такой, словно он по приглашению дракона вложил голову в разверстую пасть. Смотреть на Сэки Осаму исподлобья, делая вид, что уставился в пол — и то было страшно. Старший дознаватель сидел на походном стуле, широко раздвинув ноги. В руке его дрожал (вне сомнений, от ярости!) боевой веер — тот, которым полководец отдаёт приказы, даже если это приказ ринуться в безнадежную битву и пасть смертью храбрых.

За спиной господина Сэки карп рвался в драконы. Впервые, глядя на стенную роспись, изученную до последней чёрточки, я подумал ужасное. Что, если карп сдохнет, борясь с течением, но так и не поднимется по водопаду к новой жизни?