Рассказы ночной стражи

«Он дёргался и хрипел. У него глаза закатились. Его рвало, как после укуса змеи. Но здесь нет змей. Говорят, раньше были, но их давно съели…»

Тайный приём. Известный обоим: Акеми и Кицунэ-дзару, красавице и обезьяне. Или Кицунэ-дзару и Тэнси? Обезьяне и посланцу небес?!

Лицо пьяницы наливается багрянцем, под цвет носа.

— Изувечу!

Детина хватается за палку, размахивается широко, от плеча. Фудо перехватывает его запястье. Палка застывает в воздухе, на середине удара. Дрожит, выскальзывает из онемевших, разжавшихся пальцев. Фудо крутит пьянице руку: медленно, безжалостно. Так выкручивают бельё, только прачка делает это двумя руками. Детина от боли привстаёт на цыпочки, но дальше, выше ему пути нет.

Я слышу хруст.

— А-а-а-а! — вопит детина. Его локоть сломан.

Крепыш морщится: детина едва не оглушил его воплем. Крепыш рисует на земле кончиком своей палки. Эти иероглифы мне неизвестны. Впрочем, смысл их понятен без толкователя. Я берусь за большую плеть. Достаю из-за пояса, спускаю ременной хвост себе под ноги. Еле заметно шевелю рукой, пишу послание. Мои иероглифы — тоже не загадка.

Такая уж каллиграфия.

Мы с крепышом смотрим друг на друга. Глаза в глаза, не моргая. Для палки далеко. Для плети в самый раз. Вот что видит он в моих глазах. Что вижу я в его глазах, я не знаю. Глаза как глаза, с мутными белкáми. Ничего интересного.

На скулах крепыша играют желваки. Костяшки его пальцев белеют от напряжения.

— Бежим! — орёт он.

Подавая пример остальным, он несётся прочь — мимо нас, к выходу из деревни. Я хлещу вдогон. Плеть обвивает ногу беглеца. Рывок — и крепыш летит носом в землю. Рядом с ним, по нему, немилосердно топча приятеля, бегут другие разбойники. Двое волокут подмышки жертву Кицунэ-дзару. Крепыш мотает головой, встаёт на четвереньки. Из разбитого носа веером летят капли крови.

— Он вам нужен, Рэйден-сан? — интересуется архивариус Фудо, сама вежливость. — Зачем? Вы хотите его допросить?

— Я? Нет, не хочу.

И правда, зачем я его подсёк? Бежал? И пусть бы бежал: чем дальше, тем лучше. Я сдёргиваю хвост плети с ноги разбойника. Тот вскакивает с резвостью молодой собаки и мчится догонять своих товарищей. Первым, кстати, удирает горбун. Ноги короткие, зато он перебирает ими вдвое чаще. Ну да, главарь — он во всём главарь.

Вскоре шайка скрывается из виду.

— Девчонка? — Фудо озирается. — Куда делась девчонка?

Девушки нигде не видно. Сбежала? Тоже? Ну и ладно. Если после всего она ещё способна бегать — это хорошо. Надеюсь, с ней всё будет в порядке.

Глава седьмая Скверное имя

1. «Всё должно быть так, как всегда»

— Девчонка? — сдавленно просипел инспектор. — Здесь была девчонка?!

Лицо господина Куросавы налилось дурной кровью.

Гром и молния, понял я. Сейчас ударит и полыхнёт. Когда таким голосом говорил архивариус Фудо, это никого не смущало. Но когда свистит и сипит правительственный инспектор, в чьей власти сорвать с места дознавателей службы Карпа-и-Дракона, взять за шиворот и бросить в дальний путь, надев всем на головы шляпы позора…

— Где она?

Я развёл руками. Фудо развёл руками.

— Я повторяю: где она?!

— Сбежала.

Сказав это, Фудо встал на колени перед господином Куросавой. Мне было стыдно: своим ответом и поступком архивариус, как старший по возрасту и положению, брал всю вину на себя. Что взять с такого, как Рэйден-молокосос?

— Сбежала, — я опустился рядом с Фудо. — Мы не знали…

— Хотите сказать, я не приказывал вам задержать девчонку?

Мы молчали.

— Да, не приказывал, — успокоился инспектор так же быстро, как и разгневался. — Я даже не предупредил вас, что деревня пуста. Моя вина, согласен. Не с кого спрашивать, только с меня. Кицунэ-дзару, ты тоже не виноват. Я не сказал тебе об этом. Напрасно, я мог бы тебе больше доверять…

Его внезапная покладистость пугала меня пуще гнева. Если начальство признаёт свою вину, жди беды.

— И всё-таки жаль, господа, очень жаль. Мы могли бы сразу покончить с этим докучливым делом. А так вместо трапезы и отдыха опять придётся бить ноги. Мы немедленно отправляемся на поиски беглянки.

Девчонка, думал я, низко склонив голову. Что в ней такого? Обычная сельская замарашка. Грязные руки, грязные ноги. Кто на неё польстится, кроме разбойника, изголодавшегося в горах без женской ласки? Инспектор Куросава, привычный к обществу знаменитых гейш?

Выходит, что так.

Зачем ему девчонка? Назначит себя её покровителем?!

— Осмелюсь напомнить досточтимому инспектору, — со всем наивозможнейшим почтением вмешался господин Сэки. — Разбойники где-то поблизости. Не захотят ли они помешать нашим поискам? Отомстить за унижение? Поймать девчонку первыми, наконец? Нам следует проявить осторожность.