Рассказы о чудесном

— Эй, ты, брюква в брюках, плевать мне на твои идеалы! Репой народ питался, чтобы лично тебе коммунизм построить, двести миллионов на твой собственный коммунизм пахали, вот и вся духовная красота! Тебе — коммунизм, а нам — репня да твоя трепня.

…Бурная овация. Все встают и плюют докладчику в морду. Занавес закрывается. Актёров, режиссёра и автора вызывают шестнадцать раз. Куда следует.

Посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая, больше всей моей жизни. Купил ее на Тишинском рынке мой ненаглядный возлюбленный. В дверь она не влезала, — сняли с петель. Огромная репка сияла, как зеркало, — и я на стену её повесила. Глянула в это зеркало, а там — отец с матерью и старшей сестрой моей восьмилетней у реки на траве сидят в красоте духовной, глядят они в светлое будущее, едят молодую репку.

И друзья, со мной разлучённые, по-людски живут в этом зеркале, всюду книги свои печатают, пьют сок малиново-клюквенный, странствуют до отвала, вспоминают с нежной любовью, добрые силы шлют. Иногда звонят по ночам, и я слышу их день и дождь на другом полушарии, слышу расцвет их магнолий, запах розмарина и лавра.

Такая зеркальная репища!..

Вот найдёт на меня, — и кое-что ещё расскажу, глядя в это репное зеркало, реповое и репчатое. Оно ещё и часами работает, тикает и поет, показывая точное время событий. А время само по себе — неизвестно что, мировая наука не знает его окончательной формулы. За формулу времени дадут непременно Нобелевскую премию, если к тому времени ещё останется время на это.

Крепко пришита репка, нитки торчат, формула репки сладостно пахнет. Супер! А Супер, если прочесть его задом наперёд, — превращается в Репус.

Кукарекнутый день

Однажды в среду мне подарили птичку на Деньрождень, малюсенького цыплёнка, жёлтенького, дрожащего, как шарик мимозы. Разве можно такую прелесть не полюбить?!.

Я картинки ему рисовала, сказки рассказывала, играла с ним в прятки, летала с ним на воздушном шаре, на карусели мы с ним катались, на речном трамвайчике, на пони, на верблюде, на слоне и на лыжах. Я водила его на балет, в цирк, на каток, на ёлку. Ночью, когда он плакал, если что-нибудь страшное снилось, я ему песенки пела с нежными обнимайцами, целовайцами и мечтанцами. А из этого птенчика вырос петух Бандит, жуткий хулиган и разбойник!..

Не он ли табуретки, сковородки, кастрюли, чайники, лампы, кувшины переворачивает? Ещё как переворачивает! Только и слышно: тумбер-бумбер, бумбер-тумбер!

А кто лапами топчет в шкафу чистое крахмальное бельё и человеческую одежду? Ещё как топчет, на весь дом кукарекая! А кто разбил мой будильник, чашку мою любимую, тарелку с китайцем под мельницей, банку с цветами, которая пела, когда в неё наливали воду?

А кто клюнул в нос почтальона Льва Никанорыча Дрынгова? Ещё как клюнул!

А кто разрушил модельную причёску медсестре Светлане Петровне Хвост? Ещё как разрушил!

Ну и что с ним делать, с Бандитом?!. Сварить? Подарить? Бросить его в электричке и убежать? Так ведь съедят его — жалко!

— Не хулигань! — говорю. — Немедленно прекрати безобразие!

Он чешет лапой в затылке, глазки таращит и кукарекает. Ведь он языка человеческого не понимает! Вот сижу я и думаю: как мне быть с этим Бандитом?

А тут как тут, ногами в сапожищах дрыгая, по верёвке с крыши кто-то лохматый, волосатый спускается с ножом в зубах и прыгает нагло в окно:

— Ложись! — говорит. — И лежи тихо! Я буду вашу квартиру в данный момент грабить!

Злодей бросается прямо к шкафу, размахивая своим пыльным мешком, чтобы вещи складывать, как картошку.

Лапами в чёрных перчатках он дверцы шкафа распахивает, а оттуда страшный крик раздаётся и вылетает вешалка с платьем — бац грабителя по башке, пощёчин ему натрескала, в ноздри ему вцепилась, как та прищепка, и тащит его таким образом к выходу!

А злодей руками-ногами сам себя дубасит от страха, лбом-бом-бом двери бодает и верещит. Нечем ему дышать, нос прищемило, и от этого острый нож из зубов его выскочил, об стенку брякнулся и колотит его рукояткой по дурацкой башке!..

Ну, тут, знаете ли, такая храбрость во мне заплясала, такая отвага во мне запела, что я вся разбежалась и как дала ему, как дала веником по вареникам!

Он от этого дверь лбом вышиб и с дверью в обнимку грохнулся на площадку. А там у лифта как раз милиционер стоял, Афанасий Матвеевич, Пирожков, ехать вниз собирался.

Обнаружив грабителя с головой в крепдешиновом платье и с отдельной дверью в обнимку, милиционер Пирожков, красавец и умница, произвел задержание и арест.

А платье с вешалкой отцепилось от арестованного и полетело по воздуху в коридор, завернуло налево в комнату и направо — в шкаф, где само повесилось на перекладину и кукарекнуло!..

— Чудеса! Чу-де-са! — сказал милиционер Пирожков. — Вот какие необычайные интересности на работе нашей бывают в такое судьбоносное время! Обязательно все эти действия занесу подробнейше в протокол.