Рассказы о чудесном

Тут раздался грохот и свист, закружились над Пирожковым пух и перья, — и на площадку вылетел мой петух Бандит. В клюве держал он чёрную-чёрную перчатку злодея, которую тот потерял в неравном бою с петухом. Эту перчатку петух надел грабителю на нос, похожий на красную редьку и одновремено на вешалку, очень удобную для перчаток, зонтиков и шляп!

Милиционер Пирожков, с петушиными перьями на фуражке, погрузился в лифт, крепко держа арестованного, личность которого, как записано в паспорте, зовут Авангард Гордеевич Редькин.

Только тогда я и заметила, что моя квартира больше не закрывается, потому как дверь отдельно лежит у лифта. Мы с петухом подняли эту дверь, которая очень старалась не очень на нас наваливаться и даже сама потихоньку тип-топала, изо всех сил помогая. Мы повесили дверь на место, петли смазали постным маслом, чтоб не скрипели, и пошли с Бандитом на кухню обедать гречневой кашей с жареным луком — это он обожает!

Потом я зажгла свет в настольной лампе, чтобы для вас написать вот этот рассказ. А Бандит вцепился лапами в спинку кресла и спит, во сне кукарекая каждый час, чтобы я вскакивала на разминку, а не сидела, как тесто в бадейке.

В данный момент мой рассказ написан, и я исправляю ошибки. Вот, например, в начале я написала о моём замечательном петухе, что он языка человеческого не понимает. Эту глупость надо немедленно вычеркнуть!

Ведь если бы мой Бандит не понимал языка человеческого — вы только представьте себе, чем бы сегодня всё это происшествие кончилось, а?.. Вот именно! Я бы сейчас не в кресле сидела, попивая чаёк травяной из листа земляничного, мяты и зверобоя, а сидела бы я на полу под столом, верёвками связанная, со шляпкой во рту, и мычала бы, колотясь причёской о батарею, чтобы соседи мои услышали этот сигнал бедствия. А вор Авангард Гордеевич Редькин за это бы время зарезал бы, ощипал, сварил бы, зажарил, сожрал бы моего гениального петуха, макая в горчицу храбрые крылья, лапы и грудь моего драгоценного друга. Вот он ужас-то, настоящий кошмар! Как подумаю — хочется кукарекнуть! А я подумала об этом уже восемнадцать раз, больше нет сил терпеть — так мне хочется кукарекнуть! Что я и делаю с большим удовольствием и с большим приветом:

— КУ-КА-РЕ-КУ!.. КУ-КА-РЕ!.. КУ-КУ!..

А с балкона, что напротив, меня приветствуют весёлые граждане, отвечая:

— КУ-КА-РЕ-КУ!.. КУ-КА-РЕ-КУ!..

Вот какой кукарекнутый день!

Варенье № 5

Шанель

Е

Совершенно правильно отцы церкви

называли эллинизм «отцом всех ересей»;

слово «ересь» означает «выбор», а право

выбора было для эллина неотъемлемым

признаком умственной свободы.

Ф. Ф. Зелинский. Древнегреческая религия

Ересь, оказывается, не только особое вероучение с отклонением от догматов. Е — не только отступление от общепринятых правил и вздор с чепухой, всякая чушь собачья.

Но, кроме всего, что нынче о Е известно в широких и узких кругах, ересь ещё, как следует из эпиграфа, означает давным-давно и намного давней всех прочих ересей — выбор.

Выбор бывает свободный и принудительный — «мы вам это навяжем, хочется вам того или не хочется», «нам навяжут, хотим или не хотим, относитесь к этому позитивно», «а у меня лично — один позитив, негатива нет и в помине», — такова принудиловка выбора — ереси, выбора Е…

Вы ересь несёте, всякую Е молотите языком, нарыбачили мелкую ересь, мелкую ересь наторговали, это — иносказание. Но сам еретик не бывает мелким, ересь его крупнит. Знамениты великие еретики, всё зависит от выбора ереси, от выбора Е.

Женщина-химик, огромные синего цвета глаза на желтоватом лице. Стихи принесла про личико, пожелтевшее в газовой камере, где мама строго велела попикать в ладошки, нос окунуть и этим дышать, а потом притвориться мёртвой, греться голой среди мертвецов, голых как в бане. Там же велела найти одежду для голого тельца и ночью бежать — без оглядки на мёртвую голую мать.

Урина спасает от газа, если очень ты ещё маленький, лет четырех-пяти.

Ровно столько ей было тогда. Какой национальности это личико?..

Не знаю, любой. ЛИЦО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ.

Нет у меня фобического чутья. Это чутьё — не моё, это — чужой талант, расцветающий на гдереве ядоварных гденег и гдействующий на психику ядоварной гдействительности.