Рассказы о литературном институте

Так и пойдешь продышаться... Покуришь в туалете и обратно зайдешь на цыпочках, вроде как полегчало... А совсем не зайти - нельзя, а то он, чего доброго, подумает, что не уважаешь... А с теми, кто не уважает, сами знаете, что бывает...

Организовал он нам однажды поход в Музей Революции, чтоб мы не были иванами, не помнящими родства, революционных подвигов не забывали. Сам - не пошел, он эти музеи все уже наизусть знает, уже голова от них опухла. С нами Юрий Павлович Иванов пошел, тоже марксистско-ленинский преподаватель, пухленький такой, добренький, - хороший человек. Мы, когда у Малькова на экзамене заваливались, обязательно к нему пересдавать ходили, у него хорошо сдавали. Иногда, в отсутствие Малькова, он и лекции нам читал, в руках, как карточную колоду, карточки с информацией тасовал, сам никак не мог запомнить эту хренотень, о чем рассказывает. Юрий Павлович eщe с собой Зою Михайловну прихватил, тоже душевного преподоавателя со своей кафедры. Так и пошли... Их - двое, и нас - человек десять дураков.

Пришли в Музей Революции... Поглядели на знамена, на шинели, на партбилеты, пулями пробитые, кровью залитые, на все причиндалы... Покрутились вокруг "максима", а он - недееспособный, никак из него не выстрелить, чтоб революцию защитить! Еще походили, посмотрели чего-то, потрогали, в общем, познакомились со всем как надо.

И вот, в одном месте углядел я - музейные экспонаты горой навалены... Или их перевозили с места на место, или еще чего? Неизвестно... Нo украл я из кучи, схватил автоматически буденовку и за пазуху сунул... Чтоб дома к революции прикоснуться. И сам испугался своей наглости. Что, думаю, сделал-то дурак, а вдруг меня кто увидел из сторожей? А ребята наши увидели, двое, тоже испугались, говорят:

- Ты зачем буденовку-то украл?

А я совсем обнаглел.

- Там их много! - говорю. - А мне ходить не в чем! У меня уши мерзнут, на улице-то холодно, зима!

Они и отвязались. Вышел я из музея благополучно с буденовкой, никто меня не поймал. Довольный иду: у меня-то буденовка! Я-то украл!

А остальные - ушами прохлопали, только зря сходили. Я теперь в тепле буду, а остальные - пусть мерзнут! А она действительно теплая, хорошая оказалась, и еще - реликвия гражданской войны. Кто-то в ней на рожон лез за правое дело, гиб и мер, может, не один раз, а теперь - я поношу.

Где я в ней потом только не побывал, в буденочке своей! Если, допустим, кто в гости позовет в общежитии, так я обязательно ее одену, чтоб знали, что я не так прост, что жизнь не по вершкам меряю, а в самую глубь заглядываю. А уж сколько раз в таксопарк в ней ходил! Бессчетное количество. Идешь, напеваешь негромко: "Командиры, политруки, а по-нашему комиссары..." И мне сразу давали то, за чем пришел, потому что если человек в буденовке, значит - серьезный, не шаляй-валяй, надо помочь, и помогали. А то если не помочь, я и маузер могу притащить. Шутки шутить опасно.

И другим иногда давал поносить, только особенно надежным, и в таксопарк сходить тоже. А то прибегут: "Сань, дай буденовку, а то, суки, не дают, ничего нет, говорят". Дам буденовку, они сбегают возьмут - и назад ее возвращают: спасибо, помогла. Хорошая была вещица, ценная, и жизнь с ней надежная была. С полгода она у меня пожила, хорошо я в ней покомиссарил.

А потом она куда-то запропастилась. Как-то раз проснулся - хвать буденовку, - а ее нет! Или сам потерял, или кто украл? Неизвестно... Не мог же я ее революционнную реликвию в таксопарке на что-нибудь обменять?

Я на такое не способен. Значит, точно кто-то украл, умыкнул. А у нас воровство в общежитии сильно было развито. Все друг у друга что-нибудь украсть хотели, особенно дубинку. Так и расстался я с буденовкой. Нo - не жалею, как пришла - так и ушла.

Я потом в другом месте кепку украл. Кепка тоже хорошая была: темно-зеленая, клетчатая, с пуговкой наверху и кожаным козырьком. Стал я в ней ходить. И в таксопарк тоже. И куда с добром! В кепке тоже хорошо давали, потому что на нэпмана похож. А раз на нэпмана похож, значит - свой парень, коммерсант! Всегда уважительно относились. Так я из комиссара нэпманом заделался.

А потом и кепку у меня украли... Стал я без всего ходить - с непокрытой головой. Подставлять ее всем ветрам.

В ОПТИНУ ПУСТЫНЬ

Объявился у нас однажды в общежитии Сергей Козлов... Студент-заочник. С третьего, что ли, курса... Никогда не было - и вдруг появился! Живой такой, очень подвижный, глаза - черные, горят, сам - лысый, борода длинная, лохматая. Глубоко верующий человек. Православный.

Кого ни увидит, и давай с ним о вере разговаривать, прорабатывать его за то, что если он и верит, то все равно не так как надо. Говорит - истово, с напором, даже с легкой агрессией... А если кто неверующий окажется, так он его укоряет, стыдит всяко, почти по лбу долбит - в общем, действует так во славу веры. И правильно. За это только похвалить можно.

Многие его так узнали и даже лично познакомились с ним... И я однажды познакомился. Он меня как-то останавливает.

- Ты кто такой?

Я удивился.