Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить

На следующее утро его разбудила горничная, которая принесла горячей воды и умывальные принадлежности. Он продрал глаза и, пытаясь подобрать нужные слова на датском, сумел только вымолвить: – Вам не следовало трогать мой чемодан. Где он?

Ничего удивительного не было в том, что девушка в ответ только рассмеялась и ушла из комнаты, так и не ответив на его вопрос.

Андерсон, негодуя сел в постели и уже собирался позвать её обратно, но так и остался сидеть, разинув от удивления рот и уставившись во все глаза перед собой. Прямо перед ним, на той же самой едва живой табуретке, на которой его оставил носильщик в день его приезда, стоял тот самый чемодан. Для человека, который гордился своей наблюдательностью, подобное прозрение вызвало настоящий шок. Почему прошлой ночью он его не заметил, а заметил только сейчас, этого он даже и не пытался понять, самое главное то, что он был здесь.

При дневном свете было видно не только чемодан; теперь можно было определить настоящие пропорции комнаты, в которой, а теперь это уже было видно, – имелось три окна, удовлетворившись своим осмотром, он пришел к выводу, что выбрал отнюдь не плохую комнатенку. Уже почти одевшись, он подошел к тому окну, которое было посередине, желая узнать, какая погода будет сегодня. Но тут его ждал еще один сюрприз. До чего же невнимательным он был вчера ночью. Он был готов поклясться всем чем угодно в том, что он курил у крайнего правого окна, это было последнее что он делал перед тем как лечь в постель, а сейчас окурок его сигареты лежал на подоконнике среднего окна.

Он пошел завтракать. Уже было довольно поздно, но постоялец из номера 13 еще не выходил: потому что около двери стояли его сапоги – кстати, мужские сапоги. Так что, в номере 13 проживает мужчина, а не женщина. И, в этот момент, он обратил внимание на номер, прикрепленный на двери. Это был номер 14. Он решил, что сам не заметил, как прошел мимо 13 номера. Три глупых просмотра за двенадцать часов – слишком много для педантичного, наблюдательного мужчины, поэтому он вернулся, чтобы еще раз проверить. Ну, так и есть, сразу за номером 14 шел номер 12, то есть, его комната. Номера 13 не было и в помине.

Потратив несколько минут на тщательное рассмотрение того, что он выпил и съел за последние двадцать четыре часа, Андерсон, все-таки, решил перестать себя терзать вопросами. Ведь, если его глаза или голова что-то путают, то ему еще представится такая возможность это выяснить; а если нет, то складывается весьма любопытная ситуация. В любом случае, дальнейшее развитие событий, определенно достойно того, чтобы дождаться развязки.

Весь последующий день он продолжал копаться в письмах епископа. О том, что было в них, я уже говорил. К его разочарованию, подборка писем оказалась неполной. Только одно письмо, из всей кипы, имело отношение к магистру Николасу Франкену. Оно было от епископа Йоргена Фрииса Расмусу Нильсену. В нем говорилось:

«Тем не менее, мы в наименьшей степени были склонны признать, принятое Вами решение в отношении наших преданных служителей, и, не смотря ни на что, в случае крайней необходимости и в защиту наших интересов, мы готовы были его опротестовать. Так как, в результате претворения этого решения в жизнь, всеми нами любимый и уважаемый магистр Николас Франкен, против которого вы посмели выдвинуть такие ложные и злобные обвинения, был вынужден в поспешности нас покинуть, очевидным является то, что Вам придется ответить и рассказать о причинах подобных нападок. Но, ввиду того, что далее вы утверждаете, что апостол и евангелист Святой Иоанн в его Небесном Откровении описывает Святую Римскую Церковь как ипостась Великой Блудницы, Вам следует знать, что и т. д».

Андерсон искал, где только мог, но ему так и не удалось найти ни продолжения переписки, ни какой-либо зацепки, которая говорила бы о причине или каким образом этот «казус белли[89]» был изъят. Он мог только предположить, что Франкен умер внезапной смертью; так как прошло всего два дня, между последним письмом Нильсена – когда, по всей вероятности, Франкен был еще жив, – и письмом от епископа. Судя по всему, смерть его была абсолютно неожиданной.