Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить

Столь мрачно начавшийся день ничего хорошего не предвещал, поэтому идти в музей он побоялся. Мало ли что сказал ему его знакомый работник музея, а Карсвелл все-таки мог туда прийти, причем Даннинг хорошо понимал, что врядли сможет сейчас победить в словесном поединке с этим человеком, вероятнее всего, враждебно настроенном по отношению к нему. Находиться в собственном доме, пустом и неуютном, для него было тяжело, а питаться за счет доктора ему крайне не хотелось. Он зашел в больницу проведать своих экономку и горничную, где его немного успокоили, сказав, что они поправляются. Ланч он решил провести в своем клубе, где его опять ждала встреча с председателем ассоциации, увидев которого его сердце озарил свет радости. Во время ланча Даннинг рассказал своему другу то, что он пережил, но не рассказал о тех тревогах и опасениях, которые сильнее всего беспокоили его душу. – Мой дорогой друг, – сказал председатель, – Не могу понять, в чем дело! Послушай, мы с супругой совершенно одни в огромном доме. Ты можешь погостить у нас. – Вот, еще, что за глупости! Не надо никаких извинений. После обеда привози свои вещи. – Даннинг не смог пренебречь таким приглашением, чем становилось ближе к вечеру, тем сильнее жуть подбиралась к нему, так как он уже прекрасно понимал то, что его ждет этой ночью. Он чувствовал себя на седьмом небе от счастья, когда возвращался домой собирать вещи.

Присмотревшись к нему, его друзья были удивлены и обескуражены тем новым впечатлением, которое он произвел на них. Они сделали всё, что было в их силах для того, чтобы хорошее расположение духа опять вернулось к нему, и он снова почувствовал себя таким, каким был прежде. Причем, надо сказать, кое в чем им все-таки удалось преуспеть. Правда, когда через некоторое время два старых друга пошли курить, Даннинг опять впал в депрессию. Неожиданно на него словно что-то нашло, и он произнес, – Гэйтон, я уверен, этот алхимик знает о том, что по моей вине его работа была отвергнута. – Услышав такое Гэйтон даже присвистнул. – А почему ты так думаешь? – спросил он. После этого Даннинг рассказал о разговоре со своим приятелем из музея, на что председателю пришлось согласиться с тем, что такое предположение имеет основание. – Не то, чтобы я его боюсь, – продолжал Даннинг, – только совсем не желаю встречаться с ним. Человеком он мне показался отвратительным. – Разговор не клеился. Всё сильней и сильней на Гэйтона начинала действовать та безотрадная унылость, исходящая от друга, ей был пропитан каждый его жест. В конце концов, собравшись с духом, он его прямо спросил, не случилось ли чего. На что, тяжело вздохнув, Даннинг ответил. – Я бы до смерти хотел выкинуть всё это из головы, – сказал он. – Тебе случайно не знакомо имя Джон Харрингтон? – Гэйтон оторопел и буквально потерял дар речи, а потом лишь только спустя некоторое время полюбопытствовал, причем тут Джон Харрингтон? Даннинг рассказал ему о рекламе в трамвае, также о том, что произошло в его собственном доме, вспомнил и о том разносчике рекламных листовок на улице, а напоследок расказал о той тревоге, которая незаметно, подобно змее, вползла в его душу и с тех самых пор не покидает её. Свой рассказ он завершил всё тем же вопросом, который ему предшествовал. Гэйтон не знал, что ответить. Стоит ли рассказывать о том, как оборвалась жизнь Джона Харрингтона? Пожалуй, сейчас это было бы к месту, да вот только, Даннинг сильно побледнел, лица на нем нет, не поймешь, то ли от волнения, то ли от испуга. Да, что ни говори, а история темная. Он продолжал думать над тем, а нет ли какой-нибудь связи между этими случаями, ведь можно предположить такое, что всё это проделки Карсвелла. Для ученого человека было нелегко подобрать нужную формулировку, тем не менее, он сумел найти подходящую, способную более точно передать смысл: – «Телепатический гипноз или техника внушения на расстоянии». В конце концов, он решил, что, перед тем как ответить на заданный вопрос сегодня вечером ему нужно будет поговорить с женой, миссис Гэйтон. Он не забыл о том, что уже рассказывал ей о том, что знал Джона Харрингтона, и о том, что учился с ним в Кэмбридже, к тому же он хорошо помнил о том, что тот умер в 1889 году. К этому времени в его памяти всплыли некоторые детали, имевшие отношение как к нему самому, так и его работе, которая была опубликована. После того, как он обсудил всё это со своей женой, та сразу сделала вывод, напрашивающийся сам собой, но для начала она напомнила ему, что сейчас опасность может угрожать брату Джона, Генри Харрингтону. Также она сказала, что тот должен был обязательно что-нибудь разузнать о нем, по крайней мере, через своих знакомых это он мог сделать еще позавчера. – По-моему, этот Генри такой чудак, каких еще Свет не видывал, – возразил Гэйтон. – Его можно найти через Беннеттса, он должен знать его. – Миссис Гэйтон решила взяться за это дело сама и на следующий день решила встретиться с Беннетсом.

Я не буду подробно описывать то, как встретились Генри Харрингтон и Даннинг.