Рассказы о жизни московских зданий и их обитателей

Заканчивается книга Шаликова оптимистично: «Божественное Правосудие, утомившись беззакониями варваров, избрало нас для конечнаго их истребления, и – если нужно – для опустошения их стран безутешных. Честь и слава мужеству Отечества! Честь и слава верности сынов его!»

Итак, Петр Иванович Шаликов – это не только объект для изощренных издевательств его коллег по цеху, но и источник ценнейших воспоминаний очевидца давних великих исторических событий, несущих на себе отпечаток времени и незаурядной личности автора, что отмечал и Пушкин. Александр Сергеевич бывал в доме на Страстном бульваре, навещая Шаликова, в частности, в мае 1836 года, но вот незадача – хозяина дома Петра Ивановича на месте не оказалось.

Александр Пушкин. Художник П. Соколов. Фрагмент

Пришлось князю взяться за перо и изливать свои чувства в эпистолярном жанре: «Ах! как я жалел, жалею и буду жалеть, что поспешил вчера сойти с чердака своего, где мог бы принять бесценного гостя и вместе с ним сойти в гостиную, где жена и дочь моя разделили бы живейшее удовольствие моего сердца, разделяя со мною все чувства относительно этого, повторяю, бесценного и, присовокуплю, редкого для всех гостя!.. Ужасная груда газетной корректуры не допускает меня сказать любезнейшему Александру Сергеевичу изустно все, что хотелось бы сказать; но может статься как-нибудь удастся (к поэту рифмы так и рвутся…ахти! да вот и стих!..), удастся, говорю, видеть и слышать нового Петрова историка; а между тем посылаю дань Карамзину с просьбою поместить, аще достойна, в Современник (журнал. – А.В.), о котором также прошу и также аще можно: по крайней мере я возвещал о нем в своей газете: усердие значит же что-нибудь; но получить в подарок такой журнал от такого издателя… это не имеет термина – во всех отношениях. En voila bien assez! (фр. Однако ж, довольно. – А.В.). Преданнейший душою К.<нязь> Шаликов».

К письму Шаликов приложил свое стихотворение «К портрету Карамзина». Пушкин, в свою очередь, послал Шаликову номер «Современника» в качестве подарка.

Интересно, что в этом же доме на первом этаже располагалась книжная лавка, где Александр Сергеевич покупал книги. Владел лавкой тезка поэта, Александр Сергеевич Ширяев (?–1841), крупнейший московский книгопродавец 1830-х годов, издавший массу полезной литературы – «Словарь достопамятных людей Бантыш-Каменского», «Словарь Татищева», «Словарь русских писателей митрополита Евгения», «Экономический лексикон Двигубского», а также романы Лажечникова, Загоскина и, конечно, Пушкина («Руслан и Людмила», «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Евгений Онегин»).

Карьеру свою Ширяев начал еще до Отечественной войны 1812 года, приказчиком. Пожар московский вмиг разорил одних купцов, дав шанс развитию предпринимательской деятельности других деловых людей. Сперва Ширяев прикупил лавку «Российские книги, географические атласы, ландкарты и планы» в Китай-городе, поднакопив деньжат, он решил поучаствовать в конкурсе на аренду книжной лавки Московского университета в 1813 году. К тому времени изрядно потрепанную лавку кое-как привели в порядок, но сгоревшие книги восполнить было непросто. В конкурсе участвовало пять претендентов, всех победил Ширяев.

Ежегодная стоимость аренды лавки составляла более 1600 рублей, нужно было еще умудриться заработать – ведь книги-то были казенные, и торговать ими можно было по цене, «назначенной университетом, с удержанием в свою пользу по десяти процентов». Здесь уже все зависело от предпринимательской жилки и, разумеется, рекламы книг, публикуемой в «Московских ведомостях».

За первый год аренды лавки Ширяев сумел продать 1523 книг на общую сумму 969 рублей. Получается, что средняя цена книги составляла менее 70 копеек. Затем дело пошло в гору, за год читатели покупали до трех тысяч казенных книг, что значительно превышало прежние довоенные объемы торговли. В 1828 году Ширяев удостоился благодарности от университета за издание и продажу книг на сумму более 15 тысяч рублей. Он также жертвовал деньги на сооружение домашнего храма церкви при Благородном пансионе и библиотеку казенных студентов.

К Ширяеву Александр Сергеевич стремился попасть чаще, нежели к Шаликову, не зря же своих адресатов поэт просил писать на Страстной бульвар «к книгопродавцу Ширяеву в Москву», как следует из письма к В.И. Туманскому от февраля 1827 года. Значит, заходил за письмами. В лавке случайно встретил Пушкина Погодин 26 августа 1830 года, а 13 января 1831 года поэт просил П.А. Плетнева: «Пришли мне, мой милый, экземпляров 20 Бориса… не то разорюсь, покупая его у Ширяева».