Рассказы о жизни московских зданий и их обитателей

Но ведь сотню-другую картин не спрячешь в тряпичную игрушку! Поэтому сам Щукин не решился уехать, опасаясь бросить на произвол судьбы свою коллекцию. На что он надеялся? На то, что «власть рабочих и крестьян» забудет, что истинная его профессия – не собиратель, а буржуй, капиталист, кровосос и тому подобное? Он решил опередить события, и вот уже не прошло и месяца после переворота, как Сергей Иванович обратился в художественно-просветительный отдел Совета рабочих депутатов с предложением создать в одном из дворцов Кремля национальную галерею на основе пяти частных московских художественных собраний произведений искусств. Но рабочим депутатам было не до собирателя. Ведь, право же, не все же московские капиталисты, как Щукин, озаботились судьбой картин, для многих пришло время задуматься о своей личной безопасности. Они активно противодействовали победившему пролетариату.

О Щукине не забыли. Ответ пришел другого порядка. Он был обвинен в экономическом саботаже и, хотя таковым не занимался, попал под «горячую руку». В январе 1918 году его «взяли». Но вскоре выпустили: следствие установило его непричастность к организации саботажа, и через некоторое время Сергей Иванович вышел на свободу. Позднее позаботились и о коллекции. В Совнаркоме постановили превратить дом Щукина в Большом Знаменском переулке в музей современного искусства. Новая власть решила приобщать к современному искусству победивший пролетариат. Бывший владелец назначался хранителем музея и экскурсоводом. Сергей Иванович предполагал, что произошло это по настоянию Луначарского. Семья Щукина, разместившаяся в помещениях, где раньше жила прислуга, могла теперь рассчитывать на получение продовольственного пайка.

Интересно, что сам Щукин жил в бывшей комнате своей кухарки. Очень символичный факт! Ведь, как писал Владимир Ленин, каждая кухарка должна учиться управлять государством. Получилось, что кухарка после революции поменялась с Щукиным местами. Он, блестящий управленец и предприниматель, занял ее место, а она, наверное, возглавила одну из его бывших мануфактур. «Музей был национализирован, – вспоминал художник Юрий Анненков, – и самому Щукину, который открыл Пикассо, открыл Матисса, Щукину, создавшему в Москве бесценный музей новейшей европейской живописи, – этому щедрейшему Щукину была отведена в его доме находившаяся при кухне комната для прислуги».

А в музее вновь появились посетители. Но гидом Сергей Иванович работал недолго. Да и какая перспектива ждала его в новой стране? Например, его младшего брата Дмитрия Ивановича приютили хранителем в музее изящных искусств. «Его знания, интуиция были бесценным подспорьем для сотрудников музея», – писали в советское время. Но этого было явно мало для нормального человеческого существования. Дмитрий Иванович умер в 1932 году в нищете, ослепший, в убогой комнатушке тесной коммунальной квартиры.

Картины из собрания Щукина заняли место в государственном музее нового западного искусства. Москва, 1930-е годы

Воспользовавшись очередным ухудшением ситуации на советско-германском фронте, когда большевикам было не до него, Щукин в августе 1918 года с сыном Иваном добрался до оккупированной немцами Украины. Здесь он получил разрешение на проезд к жене в Германию, откуда в 1919 году объединившаяся семья переехала во Францию. А сын, Иван Сергеевич, отправился в Одессу и оттуда осенью 1919 года отплыл в Бейрут. Дальнейшая судьба Щукина-младшего такова. Он окончил университет в Сорбонне, жил во Франции, затем в Ливии, стал одним из крупнейших в мире специалистов по персидскому, индийскому и турецкому искусству; в октябре 1975 года, возвращаясь из зарубежной поездки домой в Бейрут, погиб в авиационной катастрофе.

«Суммы, с довоенных времен хранившиеся в западных банках для покупки картин, обеспечили ему возможность скромно доживать свой век в Париже. Однако жизнь щукинского семейства, видимо, не отличалась особым достатком. Сестра Надежды Афанасьевны была вынуждена заняться частными уроками. Когда в 1923 году Московский художественный театр гастролировал в Париже, Вера Афанасьевна была приходящей учительницей французского языка у детей знаменитого мхатовского актера Л.М. Леонидова», – пишет Н. Думова в книге «Московские меценаты». Но внук Сергея Ивановича Щукина, периодически приезжающий в Россию, представил нам другую картину. Щукины не бедствовали в эмиграции, а даже наоборот, жили на широкую ногу. Для нас он прежде всего внук нашего Щукина, во Франции же он известен как Андре-Марк Делок-Фурко, кавалер национального ордена за заслуги и ордена искусств и словесности, глава Национального центра графических изображений и комиксов Франции[4].