Рассказы о жизни московских зданий и их обитателей

Деловая хватка Станиславского, когда-то позволившая ему успешно управлять канительной фабрикой, подсказала ему: чтобы из Леонтьевского уже никуда не выселили, надо немедля требовать закрепления дома в пожизненное пользование. 12 октября 1924 года он пишет наркому просвещения Луначарскому: «Многоуважаемый Анатолий Васильевич, в течение 20 лет я жил в своей квартире в доме № 4 по Каретному ряду. Мною было много сделано по ремонту и устройству этой квартиры. В 1920 году моя квартира должна была отойти в ведение Управления Совета народных комиссаров. Но Совет народных комиссаров учел, как трудно мне было покинуть оборудованное мною жилое, а также для сценических и школьных занятий, помещение. Несмотря на бывший тогда жилищный кризис, Совет народных комиссаров своим постановлением от 16 декабря 1920 года предоставил мне помещение, состоящее из 8 комнат и 1 кладовой по Леонтьевскому переулку, в доме № 6. Эта квартира капитально отремонтирована мною. Обращаюсь к Вам, глубокоуважаемый Анатолий Васильевич, за Вашим авторитетным содействием на получение от соответствующих учреждений закрепления пожизненно квартиры моей за мною и моей семьей, с оплатой, как установленных норм площади для меня и семьи моей, так и излишков – в ординарном размере. План квартиры и размеры ее прилагаю. Семья моя состоит из следующих лиц: моя жена, заслуженная артистка государственных академических театров – М.П. Лилина, моя дочь – К.К. Алексеева-Фальк, моя внучка – Кирилла Фальк, сын мой – И.К. Алексеев, бонна для внучки моей, сестра моя – З.С. Соколова, дальняя родственница – А.М. Абрамова, прислуга – Н.Г. Тимашева, кухарка – К.П. Дубинина, К.С. Станиславский». Не сразу просьба получила положительный ответ, но в итоге борьба с красными бюрократами была выиграна: дом пожизненно оставили за режиссером.

Не стоит, однако, полагать, что отныне Константин Сергеевич как в золоте купался. Его дом в какой-то мере представлял собою огромный коммунальный муравейник, ибо прежних жильцов оттуда никуда не выселили. Получается, что дом в Леонтьевском был уплотнен за счет подселения туда семьи режиссера.

Племянник Станиславского, сын его младшей сестры Марии, Степан Степанович Балашов поделился уникальными воспоминаниями о доме в Леонтьевском: «Во время Отечественной войны 1812 года, когда горела Москва, пожар уничтожил все постройки усадьбы, кроме этого особняка, так как он был кирпичный, с массивными стенами. С 1815 года тогдашний хозяин усадьбы начал капитальную реставрацию здания, закончившуюся только в 1834 году. Затем, в течение XIX века, к дворовой стороне особняка под прямым углом были пристроены черная (как говорили прежде, людская) каменная лестница с трехэтажной надстройкой, и здесь же – терраса на втором этаже (именуемая в старых строительных документах ”двухэтажным крыльцом”). В таком виде особняк сохранился ко времени вселения в него семьи К.С. Алексеева-Станиславского.

Насколько я могу представить себе, после капитального восстановления в 1815–1834 годах второй и третий этажи особняка, числящегося в наше время под № 6 в Леонтьевском переулке, представляли собой анфилады комнат, на втором этаже – парадных, с высотой потолков порядка 4 метров, с окнами, выходящими на улицу и частично во двор (за исключением двух комнат, которые через столетие, а именно в 1930-х годах, занимала М.П. Лилина), и на третьем, или антресольном, как прежде называли, этаже – более скромных жилых помещений, с высотой потолков порядка 2 метров и окнами, выходящими во двор, на территории которого когда-то был уютный приусадебный домашний сад, с большой круглой цветущей клумбой посередине, сохранившейся до 1930-х годов. Сзади он обрамлялся бывшей конюшней и сараями, на месте которых ныне находится жилой пятиэтажный дом постройки 1950-х годов, занявший не менее трети площади бывшего уютного сада.

Вдоль второго этажа Леонтьевского особняка проходит коридор, отделяющий анфиладу парадных комнат от помещений с окнами, обращенными в сторону двора. Зал (ныне называемый ”Онегинским”) и парадные комнаты имеют уникальные росписи потолочных плафонов, художественно выполненные темперными или клеевыми красками по сухой штукатурке; плафонные росписи, исполненные в 1830–1834 годах неизвестными крепостными художниками, ставят Леонтьевский особняк в ряд уникальных памятников архитектуры начала XIX века.