Рассказы поэта Майонезова (СИ)

Впечатления так и фонтанировали из румяных возбужденных родителей. 'Нет, родные мои, лысый силач - это гвоздище!' - восклицал восторженно отец. 'Нет, обезьянка в юбочке и кофточке, просто, загляденье!' - с радостным чувством заявляла мать. Помню, как сейчас, отец с шутками открывает дверь в нашу темную прихожую, зажигает свет, и мать вскрикивает от ужаса! Возле самой двери лежат новенькие высокие ботинки, когда-то с 'вкусными' пуговками, выгрызенными под корень нашим Трефом, щенком русской борзой. Мать даже всплакнула, уткнув розовый нос в полосатый шёлковый жилет отца.

А я, наспех попив молока с печеньем, улёгся в своей комнатке, чтобы переварить впечатления. Виновник материных слез, как ни в чем не бывало, лежал рядом с кроватью на ковре, положив щучью мордочку на мои мягкие туфли, не подозревая даже, что его правнука будут выгуливать в блокадном Ленинграде по ночам, чтобы сберечь от голодающих соседей. Треф лежал и грыз рассыпанную 'китайскую мелочь', а я увидел движение световых бликов от уличных фонарей на старых зелёных обоях неосвещенной ночной комнаты. Их пересекали движущиеся тени от голых веток деревьев и неподвижные тени от цветов тюля! Да и сами обои мне представлялись чудесным символом времени: оторвав, как-то, в углу зелёный клочек, я обнаружил под ним розовое в цветочек, а под розовым - голубое в полоску, а прокопав дырку поглубже и пошире, увидел жёлтое в райских птицах! Итак, на волшебных обоях началось сказочное действо! Блики, словно огни в цирке, становились то голубыми, то розоватыми, тени от веток шевелились и щетинились, будто стоящие дыбом усы тигров, под носом которых щёлкал кнутом дрессировщик в красных галифе, а тигры скалили на него огромные зубы и нервно били себя хвостами по бокам. Мне даже казалось, что светятся их зеленоватые глаза, но это только блики света создавали удивительные картины, блуждая по стене тёплыми светлячками.

За дверью смеялись родители, позвякивала посуда, видимо, пришли гости. Отец выразительно описывал, как арбалетчик стрелял в яблоко, положив его на голову юной красотки.

И световое представление в детской комнате, и отдаленные звуки родных голосов за дверью создавали уютную атмосферу надежности, защищенности и радости, какую я больше уже никогда не ощущал. Вот из какой тончайшей пряжи ткутся счастливые моменты, которые сберегаются памятью долго-долго, на черный день. И в нынешний холодный мрачный вечер мне захотелось поделиться с вами этим теплым 'лоскутком'.

Профессор замолчал, слушатели благодарно завздыхали.

-Дедушка, а что такое 'китайская мелочь'? - спросил с улыбкой Под.

- Во времена моего детства стаканами, как семечки или орешки, продавали фигурки вырезанных из дерева и искусно раскрашенных солдатиков, купцов, пиратов, городовых и прочих жителей городов и весей.

Адриано ерзал, как на иголках, то есть, конечно, он и сидел на елочных иголках, поэтому, видимо, его так и распирало.

- А я, сейчас, слушая Вас, вспомнил историю, произошедшую в Альпах, - заговорил, оживляясь он, - в жизни много необъяснимого, господа! Да-да! Это случилось во второй половине зимы, когда в горы восходят только опытные альпинисты, и то, минуя лавиноопасные маршруты. Но, группа новичков, которым, как говорится, море по колено, предприняла подъем, и уже на первом переходе попала под лавину. Несчастные укрылись в небольшом гроте - природном углублении в скале. Их откопали на третьи сутки, все были мертвы: пятеро юношей и пятеро девушек! Но, что удивило спасателей?! Все девушки лежали раздетые до нижнего белья, а их свитера, шарфы, шапочки, носки и перчатки были на молодых людях, поверх собственных!

Паралличини возбужденно блестел глазами в темноте.

- Что же тут удивительного? - попытался объяснить Под, - Девушки как более слабые замерзли первыми, парни в надежде спастись сняли с них одежду.

- Хотелось бы так думать, - сказала Рёзи, - а, возможно, они снимали вещи с еще живых ослабевших подружек.

- Конечно, так и было! - заявила Мед, - Чего еще ждать от сильных и безответственных?!

- Как говорят психологи, делать выводы в данном случае, все равно, что оторвать лапки у таракана, постучать пальцем по столу, ага, не бежит, значит, не слышит! - резюмировал глубокомысленно профессор к всеобщему удовольствию.

- Мачо, зачем ты рассказал об этом? - спросила с улыбкой Берёза, - Планируешь отнять мой пуховый шарф? Дудки!

- Я бы не постеснялся, дорогая, если бы он был величиной с плед! - со смехом отвечал Паралличини.

Лица расплылись в улыбках, путешественники живо представили поединок грациозной Рёзи и толстенького Адриашки из-за шарфика.

- Он это рассказал для того, чтобы я вспомнил, что сижу на рюкзаке, в котором лежит настоящий шерстяной плед! - стукнув себя по лбу, радостно произнес профессор, - Все опосредованно, детерминизм на каждом шагу!

Шалаш наполнился восторгом. Профессор потянул плед из рюкзака, а из него выпала плоская, пожалуй, слишком плоская, коробка с пиццей, упакованная заботливой Розалией в непромокаемый пакет!