Рассказы про «Катюшу»

Рутковский остановился, отдавая честь и уступая дорогу. Генерал

замедлил шаг и удивленно спросил:

— Полковник Рутковский?

— Так точно, товарищ генерал...

Рутковский узнал своего старого учителя, профессора академии.

— Давно не виделись. Кажется, с начала войны?..

— Так точно, с сорок первого.

— Где воюете, какие успехи? Рассказывайте.

— Воевал, а теперь сюда, в Москву, вызвали.

— Новое назначение?

— Нет, — замялся Рутковский.

— А что же?

— Осечка небольшая... Сами знаете, молодежь идет в гору. Погорячился,

вот и ожегся.

— Как, как? Ошибся? — настораживаясь, переспросил генерал.

— Нет, ожегся...

— Ну, ну, слышу.

И он сдержанно улыбнулся.

— Какая уж там ошибка, — зло пошутил над собой Рутковский, — если с

побитой физиономией являюсь сюда.

— Вот как? Впрочем, в нашем деле, любезный, что ни ошибка — то печать

на физиономии. Вы сейчас с какого фронта?

— В резерве был.

— А до этого?

— На Брянском.

В глазах профессора промелькнуло озорство:

— Так и знал!.. Последний номер «Военной мысли» читали? Видели, что

напечатали там товарищи с Брянского фронта?

Рутковский сознался, что не читал.

— Стыд, батенька, стыд! — неожиданно возвысил голос генерал. И

разговор как-то разом оборвался. Так часто бывает: начнут, горячо,

заинтересованно, а промелькнет такое, что мигом обдает холодком.

— Вы оттуда, а мне туда. Надо разобраться, фантазируют там товарищи,

или на их стороне правда... Прощайте, — и генерал продолжал путь.

Гвардейская минометная бригада полковника Жежерука стояла на

выжидательных позициях. С вечера, как обычно, было усилено сторожевое

охранение.

На рассвете из белой туманной мглы вдруг выросли три фигуры. Один

шел, круто согнувшись, и нес на спине другого. Третий, держа автомат на

груди, следовал рядом. Когда необычная процессия приблизилась, гвардейцы

узнали в «седоке» сержанта Прянишникова. Рядом шел ефрейтор Носов. Третий

был незнакомый.

— Что случилось? — спросили у Носова. Но он только махнул рукой:

— А ну, посторонись!

Тому же, кто нес Прянишникова, он пригрозил:

— Быстрей, а то прикончу!

Гвардейцы заметили, что Прянишников ранен: его правый сапог был

прострелен. Ранен в руку и незнакомец.

Так, сопровождаемый недоуменными взглядами своих товарищей

Прянишников «доехал» до штаба бригады.

Здесь разведчики рассказали обо всем, что случилось минувшей ночью.

Находясь в секрете, они вдруг услышали в стороне осторожные шаги.

— Стой! Кто идет? — окликнул сержант.

— Свои, — ответили из темноты.

— Кто «свои»?

— Да ты что, браток, так грозно?.. Из полка Скирды я, с приказанием

иду.

Прянишников знал, что 312-й гвардейский минометный полк гвардии

подполковника Скирды действительно находится где-то рядом. Но все же счел

нужным остановить неизвестного:

— Стой! Показывай документы, иначе не пущу.

— Не пустишь? Ну и ладно, — ответили из темноты. — Я начальству так и

доложу.

Но в то же мгновенье у ног неизвестного что-то хрустнуло. Сам он

бросился в сторону, скрывшись между кустами.

Прянишникову это показалось подозрительным. Сержант снова окликнул:

— Стой! Стрелять буду!

Но ответа не последовало.

— Стой! — повторил сержант и дал в темноту длинную очередь из

автомата. — За мной! — скомандовал он Носову.

Вдвоем бросились догонять неизвестного. Тот не успел далеко уйти...

Был момент, когда Прянишников явственно различил темную фигуру,

мелькнувшую совсем близко. Сержант снова дал очередь из автомата. В ответ

последовали выстрелы из пистолета. Теперь сомнений не было: неизвестный

вовсе не связной соседнего полка.

Перестрелка повторилась. Впереди, в темноте, где был неизвестный,

раздался крик:

— Ой-ой...

Прянишников снова дал очередь и направился туда, откуда доносился

крик. Из темноты блеснул огонек... И в то же мгновенье сержант

почувствовал боль в ноге.

— Гад, форменный гад! — вырвалось у Прянишникова. Упав на землю, он

обхватил руками раненую ногу. Руки ощутили теплую влагу.

— Витя, гранатой! — крикнул сержант своему помощнику.

Тот метнул гранату и после взрыва осторожно пошел вперед. Неизвестный

притаился. Он лежал на земле, надеясь остаться незамеченным. Но Носов его

увидел. Охваченный яростью, он ударил неизвестного прикладом автомата. Тот

вскрикнул и выронил из рук пистолет.

— Ты кто? — набросился Носов на неизвестного.

— Отпустите, братцы, — взмолился «связной». — Недоразумение вышло...

Вот моя солдатская книжка. Петро Музыченко я, связист... При командире

полка состою...

На какое-то мгновенье Носов заколебался. Он взял солдатскую книжку,

осветил ее карманным фонариком, прочел... Да, Музыченко... Да, печать

312-го полка... Но все, что до сих пор произошло, убеждало Носова: нельзя

верить, и он приказал задержанному:

— А ну, поднимайся. Искалечил моего товарища, так и вези его. Не

повезешь — прикончу!

Так Прянишников «приехал» в штаб бригады.

* * *

Во время войны в руки наших разведчиков не раз попадали приказы по

гитлеровским войскам, в которых фашистское командование предписывало:

«солдат и офицеров советской реактивной артиллерии живыми в плен не