Рассказы про «Катюшу»

В тот же день в 17-ю гвардейскую минометную бригаду приехал офицер

армейской контрразведки. Он пригласил к себе ефрейтора Носова:

— Расскажите все, что вы помните об обстоятельствах задержания

вражеского парашютиста.

Носов рассказывал подробно. Но офицер контрразведки непрерывно

уточнял:

— А как выглядел незнакомец, когда вы увидели его в первый раз?

— Обыкновенно. В темноте я видел только его силуэт.

— В каком положении? Он бежал? Стоял? Виднелось ли что на спине у

него? Сбоку?

— Не могу сказать, товарищ капитан. Не запомнилось. Не приметил.

— Понимаете, важно выяснить, не имел ли парашютист радиопередатчика.

— Чего не видел, того не видел. Выдумывать не буду, — говорил Носов.

Примерно то же показал Прянишников, с которым беседовали в госпитале.

Когда офицер контрразведки уже собирался уходить, Носов вдруг

вспомнил:

— Перед тем, как шпион побежал, мы слышали, что у его ног что-то

хрустнуло.

— Хрустнуло, говорите? — задумался капитан.

— А вы могли бы найти то место, где стояли в секрете и задержали

шпиона?

— Темно было, товарищ капитан... Но попробую.

Несколько часов спустя в штаб гвардейских минометных частей Брянского

фронта привезли небольшой, покрытый зеленой краской металлический цилиндр.

С виду он напоминал термос. Цилиндр был найден в районе, где Носов и

Прянишников ночью остановили фашистского разведчика.

— Я хотел бы, чтобы с этой штукой ознакомился ваш радиоинженер, —

сказал приехавший офицер контрразведки и положил на стол загадочный

цилиндр.

Старший техник-лейтенант Лисовский, радиоинженер по образованию,

служивший начальником радиосвязи, пригласил капитана в свою походную

мастерскую. Лисовский бережно снял с аппарата металлический кожух, и тогда

перед ними открылось сложное переплетение проводков: они увидели

электрические батарейки и миниатюрные радиолампы.

— Так, так, очень интересно, — проговорил Лисовский. — Похоже, что

эта штука и есть новинка фашистской разведки, о которой нам недавно

рассказывали... Очень похоже... Это радиомаяк. Он настроен на определенную

волну и посылает в эфир радиосигналы. С помощью пеленгаторов фашистские

самолеты разыскивают маяк и бомбардируют район, где находится маяк.

— Вот как?! — воскликнул капитан. — Теперь, кажется, все ясно.

Диверсант нес этот маяк в расположение 17-й бригады, но в пути его

окликнули, он бросил аппарат в кусты, а сам дал ходу...

Возможно, что до этого вражескому парашютисту удалось забросить такой

же маяк и в 312-й полк. Самолет-разведчик, который передавал сведения о

передвижении полка, видимо, тоже запеленговал этот маяк. Разведчик мог

незаметно забросить аппарат куда-нибудь в кузов автомобиля.

— А вы могли бы узнать, на какой волне работает немецкий маяк? —

поинтересовался капитан. Видно было, что у него созрел какой-то план.

— Нет, для этого нужна специальная аппаратура.

— Но маяк сейчас работает?

Инженер Лисовский взял маленькую трехвольтовую лампочку, поднес ее к

батарейкам, вмонтированным в маяк, и лампочка загорелась.

— Питание не израсходовано. В схеме повреждений тоже не видно. Думаю,

что маяк еще работает.

— Благодарю, товарищ старший лейтенант. Соберите его, пожалуйста,

вновь, я его возьму с собой.

Капитан уехал.

* * *

Музыченко-Скрипников отрицал, что он имеет какое-либо отношение к

цилиндру:

— Не знаю, что это такое, ни разу не видел, — говорил он на

допросе. — Я рассказал все, что было. Свои донесения должен был привозить

в Орел на станцию.

— Значит, вы утверждаете, что не знаете, для чего служит этот

аппарат? — повторил свой вопрос офицер контрразведки.

— Да, утверждаю.

— И не вы забросили его в расположение наших войск?

— Не я.

— В таком случае вы поедете со мной.

Вечером два вездехода мчались по узкой лесной дороге, проходившей в

ближайшем тылу наших войск. Перед большой пустынной поляной машины

остановились. Из них вышли трое советских офицеров и несколько солдат.

— Выходите и вы, — приказали Музыченко-Скрипникову.

Тот, бледный и растерянный, осторожно ступил на землю. Руки у него

были связаны за спиной.

— Вы пойдете на эту поляну и останетесь здесь до утра — сказали

Музыченко-Скрипникову. — Рядом будет лежать этот «термос»... Если

задумаете бежать, имейте в виду, поляна со всех сторон оцеплена.

Срывающимся голосом вражеский разведчик вдруг сказал:

— Зачем это?..

— Что зачем?

— Зачем это испытание? — повторил дрожащий голос.

— Чтобы убедиться, какого ранга вы прохвост, и дать работу вашим

хозяевам!..

— Не надо этой комедии! Развяжите руки... Я все расскажу...

Радиомаяк был оставлен на поляне. Не прошло и двух часов, как

появились фашистские самолеты. Они яростно бомбили поляну и ближайший лес.

Но ни одного советского солдата, ни одной «катюши» там не было.

На рассвете вдоль фронта наших войск пролетел фашистский

самолет-разведчик. Он разбросал листовки:

«Массированными налетами германской авиации на Брянском фронте

уничтожены все русские «катюши»... Советские солдаты! Вы надеялись, что