Рассказы разведчика

…Началось это ещё на Одере. Однажды в комнату, где отдыхали разведчики, вбежал взволнованный старшина Горшков, ординарец капитана Татаренко и торопливо спросил:

– Где Иван?

– Какой Иван? – переспросил старший сержант Прокопьев, видя, как глаза старшины нетерпеливо перебегают с кровати на кровать.

У нас во взводе было много Иванов: красноармейцы Иван Кривошеин и Иван Щербаков, сержант Иван Григорьев, старший сержант Иван Прокопьев. Начальник разведки полка капитан Тараненко тоже был Иваном, да и сам старшина Горшков был тоже не кто иной, как настоящий русский Иван. Сплошные Иваны. Недаром немцы звали нас русских солдат – «Рус Иван». И это соответствовало действительности.

– Какой Иван? – снова спросил Иван Прокопьев.

– Иван Бывших!

– Он спит вон на той кровати у стены.

– Вставай, немедленно вставай, сейчас увидишь! – набросился на меня старшина, бесцеремонно стаскивая одеяла.

– Чего орёшь? Чего тебе надо? – огрызался я, недовольный его вторжением.

– Вставай, говорю, сейчас такое увидишь, что закачаешься. Ребята, держите его, а то он упадёт.

Разбуженные разведчики высовывали головы из-под одеял и тоже недовольно цыкали на старшину.

– Да, ну тебя, – отмахивался я от назойливого разведчика и снова с головой залез под одеяло, думая, что Горшков просто меня разыгрывает. В комнату, громко стуча сапогами, вбежал Игнат Омельченко и Василий Печенюк, держа в руках какой-то увесистый свёрток, Они торжественно положили свёрток на стол и стали медленно разворачивать его.

– Ну, Иван, получай подарок! Долго ты его ждал, наконец, дождался! – Сказал Печенюк, сверкая глазами.

Меня осенила догадка, в один миг я сбросил с себя одеяло, соскочил с кровати и очутился у стола.

– Постой, не торопись, – сдерживал мою прыть Игнат.

Когда он, наконец, развернул обёртку, то я увидел красивый, новенький, блестящий никелем фотоаппарат. Это был немецкий «Кодак», с раздвижными мехами, похожий на наш «Фотокор». Я чуть не закричал от радости, схватил его обеими руками и прижал к своей груди.

– Говори, что ещё надо, из-под земли достанем, – сказал Иван Горшков.

Иметь фотоаппарат было моей давнишней мечтой. Ещё в детстве, когда я был школьником, отец пообещал мне подарить фотоаппарат ко дню моего рождения. Тогда в моде были «Лейка» и «Фотокор». «Лейка» была дорогой фотокамерой, а вот «Фотокор» имели многие, в том числе и один мой школьный товарищ, сын заместителя директора нашего совхоза. Отец не выполнил своего обещания, но не по своей вине, просто тогда фотоаппараты были редки и он не нашёл его в магазине. Вместо фотоаппарата он купил мне велосипед, тоже отличный подарок. Очутившись на фронте, я всё время пытался раздобыть трофейный фотоаппарат, но всё как-то не получалось. Об этом желании знали все разведчики и тоже пытались помочь мне.

Горшков торопил меня, настаивал, ему не торопилось сейчас же начать фотографироваться. Что ему ответить? Хотя все считали меня знатоком в этом деле, но я сам не фотографировал, но хорошо знал всю технологию.

– Вот что, ребята, – начал я, – прежде всего нужна фотобумага, много фотобумаги.

Разведчики занялись поиском фотореактивов и фотопринадлежностей. У меня на столе росла их куча, не хватало только одного красного фонаря. А без него, по моему тогдашнему представлению, никак нельзя обойтись.

Кто-то высказал предложение, что фонарь можно сделать самим, было бы только красное стекло. Но где его достать?

–Ха! Красное стекло! Я знаю, где его можно найти, – воскликнул Вася Поченюк. – В детстве я не раз забирался на семафор незаметно от железнодорожного мастера и снимал с него красные и зелёные стёкла для самодельного калейдоскопа.

– Брешешь, – вступил в разговор Виктор Чурбанов, – на семафоре нет никаких цветных стёкол. Он семафорит своим крылом, на то он и семафор.

– Есть цветные стёкла, и красные, и зелёные – это для ночной сигнализации. Знаю точно, сам лазил.

Уверенность Василия Печенюка передалась всем разведчикам, и они стали соображать, где поблизости есть семафор… Конечно, на железнодорожной станции Цекерик. Она, можно сказать, рядом. Василий Печенюк, Игнат Омельченко и Иван Горшков, не мешкая подхватили свои автоматы и отправились на станцию.

Передний край проходил в непосредственной близости от станции. Все три батальона нашего полка вели на этом участке местные бои с противником за улучшение своих позиций. Солдаты копали траншеи, строили блиндажи, оборудовали огневые ячейки.

Разведчики незамеченными подползли к железнодорожному полотну и выглянули из-за насыпи. Метрах в десяти-пятнадцати от них высилась решётчатая конструкция семафора. Под его единственным крылом маячила металлическая заслонка с двумя круглыми прорезями, в которых отчётливо виднелись зелёные и красные блики. К разведчикам подполз незнакомый старшина-пехотинец (как раз по насыпи проходила траншея нашего переднего края) и сказал:

– А, разведчики. Зачем пожаловали?

– Ответственное задание. Не мешайте, – ответил Игнат, но спохватившись своей резкости, примирительно добавил: – Не поддержите ли нас огоньком? Вот на эту башню залезть надо.