Рассказы разведчика

Прошло несколько томительных минут ожидания. Фашисты тоже прекратили стрельбу. Они, конечно, ни о чем не догадываются, но тоже не стреляют, выжидают, припав к амбразурам. Тогда офицеры-ракетчики еще дважды пустили в небо парные зеленые ракеты и мы, сделав несколько шагов, вышли из-за угла большого многоэтажного дома и оказались на площади.

Впереди идет старший лейтенант Фараонов. Он двумя руками держит древко с развивающимся над его головой белым флагом. Полотнище большое, плещется от встречного ветра, временами касается моего лица. Я иду по левую руку капитана и зорко смотрю вперед, а по другую сторону ходко идет Виталий Дмитриевич Чеботарев.

В нашем полку не было громкоговорящей радиоустановки. Такая имелась в политотделе дивизии. Ею заведовал мой старый друг красноармеец-агитатор Алексей Курский. По моему предположению, надо было бы перед нашим выходом к немцам известить их об этом по радио. Выпущенные зеленые ракеты они могут истолковать по-другому, а увидев нас, не разберутся в чем дело и подстрелят, как солдат противника, попавших им на мушку. Вот о чем я думал, выходя на площадь.

Мы идем на виду у наших и фашистских солдат, четко отбивая шаг о брусчатку пустынной площади. Я знаю, что сейчас из своих укрытий за ними наблюдают сотни любопытных, коварных, удивленных, ненавидящих, ликующих, настороженных, восторженных человеческих глаз. Вот почему я расправляю свою спину и еще выше поднимаю голову. Чувствую, что мое неровное и беспокойное состояние постепенно проходит, и его место занимают уверенность в себе, твердость и удивительное спокойствие. Мне в эту минуту было ничего не страшно, ни торчащие из узеньких щелей-оконцев стволы немецких пулеметов, ни угрожающее молчание темных проемов костела. Наши шаги гулко, а я бы сказал, звонко раздаются на площади в утренней тишине, и эхо возвращает их нам обратно от высоких стен зданий, обступивших нас со всех сторон. Я смотрю вперед на торец костела, к которому мы приближались, и вижу дугообразный арочный портал и массивную металлическую дверь в глубине его. К богатому резьбой порталу ведет невысокая, не больше чем на десять ступенек, конусообразная лестница. Я соображаю, в каком месте этой лестницы мы будем подниматься к двери.

Вдруг впереди нас в десяти-пятнадцати шагах на брусчатке вспыхнули голубенькие фонтанчики от ударов немецких пуль, которые с воем отрикошетили мимо нас. Это была короткая пулеметная очередь – предупреждением которой немецкие пулеметчики, видимо, хотели нас остановить.

– Спокойно! – сказал старший лейтенант, не замедляя своего шага. – Не поддадимся на провокацию!

Это была действительно провокация, рассчитанная на наши слабые нервы. Если бы фашистский пулеметчик захотел нас расстрелять, то сделать это он мог бы без особого труда. Мы-то знаем, как метко стреляют немецкие пулеметчики. Я, конечно, вздрогнул от неожиданного удара разрывных пуль о мостовую, но не подал вида, а старался спокойно, как старший лейтенант, идти за ним дальше. Жду еще такой очереди, но ее больше не было. Мы идем неторопливо, старший лейтенант высоко над собой держит развивающийся флаг, все ближе и ближе лестница, она, словно магнит, притягивает мой взгляд. Вот уже мы подходим к ней вплотную, и старший лейтенант первым ставит свою ногу на ее нижнюю ступеньку. Не спеша, мы поднимаемся по ней наверх и подходим к порталу. Я обращаю внимание на изумительные рельефные узоры, которые обрамляли портал сверху до низу. Входная дверь из двух металлических массивных половинок была закрытой. На каждой из этих половинок висели вместо ручек два огромных металлических кольца. Ст. лейтенант остановился, придерживая флаг, чтобы он не ударился о лепные украшения и тихо сказал:

– Откройте двери.

Мы с Виталием Чеботаревым оба бросились к двери, схватились за кольца и попытались ее открыть. Дверь не открылась, она была заперта изнутри. Наступила неловкая минута, я не знал, что делать дальше.

– Стучите в дверь, пускай открывают, – также спокойно и негромко сказал Фараонов.

Я стал кулаками стучать о металл, но удары получались глухими и мягкими, их могут и не услышать. Тогда я стал стучать металлическим кольцом. Виталий Чеботарев делал то же самое.

Неожиданно дверь приоткрылась и из нее высунулась рыжая голова фашистского солдата. Солдат этот удивленно посмотрел на нас и спросил:

– Чего надо?

Я шагнул поближе к двери и четко начал говорить по-немецки:

– Мы парламентеры Красной Армии, прибыли к вам…

Немец не дослушал меня и скрылся за дверью.

Мы с Виталием Чеботаревым стали снова стучать и бренчать кольцами. Прошло уже много времени и никто не отзывался на наш стук. Но вот за дверью что-то брякнуло, она снова приоткрылась и в ней показался немецкий офицер, который вышел наполовину из-за двери. Я удивился, что он был медицинским работником, согласно его погонам. Я снова начал говорить по-немецки заранее подготовленный текст:

– Мы парламентеры Красной Армии, прибыли к вам для ведения переговоров о вашей капитуляции. Прошу провести нас к старшему по званию офицеру или к начальнику вашего гарнизона.