Рассказы разведчика

Конечно, это был не фашист. Волокитин понял, что этого человека заворожила, как это было уже не раз, красная пятиконечная звёздочка на его пилотке. Волокитин ткнул в его грудь пальцем и спросил:

– Ты кто?

Тот схватил его за руку и громко закричал:

– Москва – Париз! Москва – Париз!

Волокитин с негодованием вырвал свою руку и сердито сказал:

– Но-но, осторожней! Потом повернулся и громко крикнул:

– Ребята, сюда! Посмотрите, кого я встретил!

В эту неглубокую яму мгновенно сбежались почти все разведчики. Они удивлённо смотрели на грязного незнакомца и ждали меня. Я прибежал последним.

– Иван, поговори с ним и узнай, кто он такой и как тут оказался, – сказал мне Прокопьев.

Конечно, я тоже понял, что это был не солдат и даже не немец. Но по-немецки он говорил неплохо, но очень быстро и эмоционально и я с трудом прослеживал его мысль. Из его длинного и путаного монолога я узнал новость, которой поспешил поделиться с разведчиками.

– Ребята, оказывается под нами в земле находится большой завод. Там сейчас много невольных рабочих. Их сотни, русских, поляков, бельгийцев и других национальностей. Этот парень – француз, его зовут Пьером. По вентиляционным каналам он поднялся наверх, разобрал кирпичную стенку, чтобы посмотреть, что делается на поверхности и встретился вот с ним – с Волокитиным.

– Здорово! – воскликнул Филипп Зверев. – Спроси, много ли там внизу фашистов?

Я перевёл этот вопрос Пьеру и его ответ разведчикам.

– Фашистских солдат там нет, одни мастера, да «капо». Вчера спускались полицаи, работы остановили, всех рабочих загнали в блоки и выключили электричество и вентиляцию.

– Капо? Что это такое? – спросил Виталий Чеботарёв.

Я знал по прошлым встречам с узниками концлагерей и ответил без помощи Пьера:

– Капо – это надзиратели из числа самих же заключённых или в данном случае рабочих. Они выслуживаются перед немцами и издеваются почище их.

Иван Прокопьев подошёл ко мне поближе и сказал:

– Спроси, можно ли нам вмести с ним спуститься в подземелье и выйти из него где-нибудь в другом месте?

Пьер на это радостно ответил:

– Конечно, можно. Я вас проведу по всем коридорам жилых блоков. Я всё там знаю. А как будут рады рабочие, когда увидят вас. Имейте в виду, спускаться тяжело и опасно, ведь шахта глубокая и отвесная, к тому же еще сплошная темнота. Но у моего товарища, который ждет меня на дне вентиляционной шахты, есть электрический фонарик.

– Фонарики есть и у нас, – ответил я Пьеру.

– Было бы неплохо через подземный завод выйти в тыл вот к этим! А? Как выдумаете? – спросил Прокопьев у разведчиков, указывая стволом автомата на сторожевые вышки врага.

Разведчики одобрительно зашумели, всем понравилось это необычное предложение.

– Сделаем так, – начал он приводить свой план в действие, – Волокитин, ты останешься здесь. Понимаешь, один. Замаскируешься как следует и сиди здесь до прихода старшего лейтенанта Сучкова. Сиди и ни гу-гу. Понял? Встретишь его или Карлыханова и все расскажешь и сам останешься с ними. Вниз не спускайся. Понял? Все.

Прокопьев повернулся ко мне и добавил:

– Ты пойдешь за проводником, я за тобой, остальные по отделениям. А ты, Алексей, пойдешь последним, замыкающим. Понял? Пересчитай всех, кто спустится под землю, чтобы знать точно.

– Я первым его встретил, а идти должен последним. Так не справедливо, – обиделся Волокитин.

На это Прокопьев ничего не ответил, пропустил его слова мимо своих ушей. Некогда спорить! Он приказал проверить оружие и обувь и вытащить электрические фонарики, у кого они есть. После этого отдал приказ на спуск в шахту.

Надо было видеть, с какой радостью Пьер стал протискиваться в узкий неудобный пролом в кирпичной стенке. Я с трудом пролез в него и оказался в низкой горизонтальной галерее. Пьер проворно ползет вперед, а я жду, когда пролезет в пролом Иван Прокопьев. Больно стукаясь головой о низкий потолок, я тоже ползу дальше, освобождая место для следующего разведчика. Проходит одна, две, три мучительных минуты, а мы все еще ползем по этой неудобной галерее. Я опасаюсь, что мои брюки на коленях могут прошоркаться об острые колючие, как рашпиль, камешки, которыми усыпан пол. Наконец, я ткнулся головой в зад Пьеру и остановился. Я понял, что мы достигли горловины шахты. В этом месте к шахте подходят несколько точно таких же галерей-воздухозаборников, в одной из которых мы и находились. По словам Пьера, шахта имеет диаметр около двух метров и уходит вертикально вниз на 10-13 метров. По ее бетонной стене проложены скобы, по которым Пьер поднялся на поверхность земли и по которым мы сейчас будем спускаться. Горловина шахты плотно закрыта металлической решеткой, но рабочие предусмотрительно прорезали в ней узкое отверстие. Сейчас Пьер найдет это отверстие и пролезет в него. Эти слова Пьера я перевожу Прокопьеву, а он передает их дальше разведчикам.