Рассказы разведчика

О том, что аварийное освещение было уже включено, мы узнали, когда вышли в коридор. Теперь при тусклом свете электрических лампочек я мог получше рассмотреть этот огромный бетонный погреб, который называется блоком номер шесть. Стены, потолки, пол были бетонными и непокрашенными. На стенах кое-где красовались, выполненные масляной краской, указатели и запрещающие надписи, вроде «За курение – смерть!». Пол, вытоптанный тысячами ног, имел форму желоба, где скапливался мусор, вода и грязь. Кое-где он подновлялся путем укладки нового бетона. С потолка свисали электрические лампочки в матовых плафонах, огражденных сеткой из толстой проволоки, которые сейчас горели в пол накала.

По коридорам, несмотря на запрет, сновали возбужденные и взъерошенные люди. При виде нас они приостанавливались и приветливо улыбались.

– Позаботьтесь, чтобы все люди оставались на своих местах. Иначе могут возникнуть паника и давка. Пусть подождут, осталось недолго ждать, – сказал Прокопьев шедшему рядом с ним Николаю Маслову.

Тот, как обычно, утвердительно кивнул головой и ответил, что такой приказ комитет тоже отдал.

Мы шли по высокому, но узкому коридору, который, то разветвлялся на несколько ходов, то делал крутые повороты. Хорошо, что на всем пути коридор был освещен, хотя и слабо.

Третий, польский блок встретил нас пением. Польские рабочие сидели на своих нарах и в один голос пели свой национальный гимн «Еще Польска не сгинела». В центре бункера на столе стоял рослый поляк с бело-красным флагом в руках и махал им в такт гимна. Это был государственный флаг Польши. Удивительно, как польские рабочие сумели сохранить и сберечь его в этом страшном месте. Увидев нас, поляки повскакивали на нарах, кто на ноги, а кто и на колени и стали петь еще громче и энергичнее. Всеобщее ликование, слезы радости и счастья, приветственные рукопожатия и объятия сопровождали нас на всем пути по польскому блоку. Не трудно представить, что творилось сейчас в душах этих измученных, униженных, изработанных людей – рабов двадцатого века.

Наконец, мы миновали полутемный тамбур и через массивную дверь, точнее сказать ворота, вышли в огромный тоннель с полукруглым сводчатым потолком. Здесь нас ожидали три автокары с водителями. Это позаботились комитетчики. Тоннель не имел электрического освещения, поэтому были включены фары этих трех автокар. Николай Маслов и его товарищи разместили разведчиков на открытых площадках этих самодвижущихся тележек и сами пристроились на них, чтобы проводить нас к главному выходу. Тут я увидел стоящего у ворот Пьера в группе рабочих, не выдержал, спрыгнул с тележки и на прощанье крепко пожал ему руку.

Водитель нашего переднего электрокара, пожилой рабочий в замызганной спецовке, стоявший на приступке спиной к нам, нажал на рычаг, и тележка плавно и бесшумно, набирая скорость, покатилась по бетонной дорожке вглубь тоннеля.

– Куда это нас везут? – слышу я голос Филиппа Зверева.

Николай Маслов, услышав этот вопрос, ответил:

– К центральному выходу. Он у нас один. Правда есть еще запасной, но туда нам запрещено ездить и мы ничего о нем не знаем. К главному, или как он у нас называется центральному выходу из подземелья и проложен этот четырехкилометровый тоннель. Пешком идти далековато, вот мы и позаботились о вас, организовали транспорт.

Чувствовалось, что подпольный комитет рабочих здесь имел реальную силу и во всем старался услужить нам.

Наша тележка бежит легко и ходко. Посередине тоннеля проложены два узкоколейных пути, но вагончиков на них не было. Навстречу нам повстречались два порожних автокара, посланных с другого конца тоннеля. Они развернулись, приняли на свои площадки часть разведчиков, разгрузив остальные, и помчались им вслед. Наш водитель, видимо, не раз совершавший поездки по этому тоннелю, уверенно держал рычаги управления на больших скоростях. Мы миновали два перекрестка с такими же тоннелями и одно ответвление и, наконец, въехали в огромную слабоосвещенную, заставленную такими же тележками, подземную полость, где нам навстречу выбежала группа ожидавших рабочих. Они предупредили, что охрана наверху уже заподозрила неладное и перекрыла все выходы на поверхность специальными бетонными запорами и плитами. Оба лифта, естественно, были отключены. Получилось так, что верхняя часть выхода-подъемника находится в руках охраны, а нижняя – в руках рабочих. Удар разведчиков с тыла не получался. Рабочие предложили нам подождать, пока наши бойцы там, на поверхности не захватят контору, центральный пульт управления, подъемник, электростанцию и не освободят нас. Отсюда снизу в этих условиях они – рабочие ничем помочь не могут.

Эта новость не только взволновала, но и возмутила Ивана Прокопьева. Он весь вскипел от возмущения и с негодованием воскликнул:

– Нет! Этого нельзя допустить! Мы не будем сидеть, и ждать чего то, сложа руки. Маслов, ищите выход, любой выход! Вы должны, понимаете, должны немедленно, немедленно вывести нас на поверхность. Нам надо помочь нашим бойцам, ведущим бой на территории завода.