Рассказы разведчика

Маслов, как всегда, утвердительно закивал головой и стал живо обсуждать создавшееся положение с рабочими по-немецки, ругаться и чертыхаться по-русски. Разговор и спор их закончились быстро.

– Положение, можно сказать, безвыходное. Запасной выход тоже в руках фашистов, вентиляционные и другие выходы – тоже. Осталась единственная возможность – это канализация. Но там, вы сами понимаете, агрессивные химикаты и зловоние.

– Веди хоть к самому дьяволу, но только побыстрее! – крикнул Прокопьев и приказал разведчикам следовать за ним.

Впереди нашей группы шли два чумазых, пахнущих нечистотами рабочих, видимо, из числа тех, кто обслуживал канализационные сооружения и хорошо знал трассу водостока. Каждый из них на лямке через плечо нёс стандартную объёмистую сумку. Но я ещё не знал, что это был респиратор, то есть специальный противогаз для работы в канализационных системах. Рабочие, однако, так и не воспользовались ими, видимо он им на самом деле не требовался. На ногах у них были высокие резиновые сапоги.

Мы прошли несколько тёмных коридоров и через массивную металлическую дверь проникли в подземное царство хаоса и нагромождений. Огромные каменные глыбы торчали со всех сторон, они даже нависали над нашими головами, и нам приходилось обходить их и карабкаться по ним. Я сразу вспомнил открытую нами ещё в детстве пещеру на берегу реки Тубы, которую потом долго в несколько заходов обследовали с преподавателем истории. Я иду за одним из наших проводников и рукой крепко зажимаю свой нос, так как в этом царстве не стоял, а шевелился как живой противный, вызывающий рвоту запах из смеси ядовитых химических раздражителей и вони человеческих испражнений. Где-то рядом шумел и плескался этот мутный канализационный поток. Каменные глыбы то расступались на нашем пути, образуя обширные пустоты, то сужались настолько, что мы еле-еле протискивались между ними. Поднявшись на крутой каменный гребень, мы в лучах электрических фонариков увидели клоаку, главный канализационный сток, мчавшийся вниз с большой скоростью в широком железобетонном лотке. Поперек потока на уровне человеческой груди был туго натянут металлический трос, и я понял, что по этому тросу нам предстоит переправиться на ту сторону потока.

Вот тут-то мне, да и всем разведчикам, пришлось разжать нос и полной грудью хлебнуть этот запах и ногами ступить в вонючую движущуюся жижу. Переправа прошла без приключений, но мы все вымазались по грудь в вонючих нечистотах. Дальнейший наш путь был не легче, и мы поднимались все выше и выше навстречу мчавшемуся потоку, который заметно слабел и разветвлялся на несколько ручьев и ручейков. Некоторое время мы шли по колено в мутной жиже образовавшегося на горизонтальном участке пути стоячего озера. Другого пути не было. Но мы уже привыкли к этому запаху.

Усталые, сердитые, с забитыми носами, которые уже не способны различать никакие запахи, мы остановились еще перед одной металлической дверью, которая была запертой. Ключей у проводников не оказалось.

– Не стучать! – приказал Прокопьев. – Волокитину подорвать дверь. Всем в укрытие.

Однако, один из проводников, поняв наши намерения, сказал:

– Здесь стена и дверь прочные. Если их взрывать, то лучше другую дверь и другую стену. Идите за мной, я покажу.

Мы прошли еще через какой-то узкий проход и увидели вторую такую же дверь, встроенную в незаштукатуренную кирпичную кладку.

– Эта стенка всего в один кирпич, неделю назад сам ее складывал, – пояснил рабочий.