Рассказы серого ворона

Скорбное и трагичное выражение глаз щенка исчезло с приготовлениями по разрешению спора, теперь в его глазах были заинтересованность, надежда и решимость. Казалось, понимая всё происходящее, Айнак сосредоточенно наблюдал за действиями людей, за тем как отмеряют равные порции, и как их понесли в другую сторону двора и поставили на землю.

Собаку поставили против места с тарелками и отпустили с расстояния пятнадцати метров. По команде отпущенный щенок шустро подбежал к благоухающему съестному, невероятно быстро и до последней молекулы съел голубцы, и оставив чисто вылизанную тарелку, переключился на плов, немедленно съел его и внимательно смотрел на спорщиков, пытаясь понять, будет ли ещё добавка.

Спорили на ящик хорошей самаркандской водки. Эдик вздохнул нарочито притворно:

– Я вообще не понимаю, зачем он съел плов? Попросил бы ещё долма, разве бы мы отказали НАШЕЙ собаке?

– Да – глубокомысленно согласился пьяный узбек: – ящик с меня. Он армянский алабай, но он узбекского происхождения. Он знает это и любит плов.

Консенсус был достигнут, и довольный хозяин дома разлил водку в фужеры.

Санитар.

Посвящается «правильным» европейским “зелёным”.

В конце девяностых бывшее советское предприятие “Таджик-золото” распродавало старое оборудование, оставшееся в Узбекистане. Теперь оно было переименовано в “Зеравшан голд компани”, и стало совместным таджикско – английским предприятием. От Самарканда до таджикской границы совсем недалеко, а там ехать на такси до главного офиса фирмы около сорока минут.

Откровенно говоря, я не сильно рассчитывал, что это СП продаст нам советское электрооборудование. Главной целью моей поездки был предгорный кишлак в пяти километрах выше офиса компании. У жителя кишлака жила молодая сука – дахмарда. В первой половине девяностых, в другом районе Таджикистана, я с группой итальянцев осматривал её родителей. Говорят, что итальянцы темпераментны, много говорят и жестикулируют. Но тогда пара “таджикских мастиффов” ввела иностранцев в ступор, в онемевшее восхищение медведеподобными громадными собаками, сам я был примерно в таком же состоянии.

И вот теперь здесь живёт дочь тех собак. Скоро ей будет полтора года, нужно осмотреть «азиатку», помочь, чем можно, хозяину, и спросить, есть ли достойный кобель для неё, заранее договориться о щенке, а лучше о двух. Желательно взять щенка – суку, нужно будет посидеть за угощением, передать привет и подарки хозяину и его семье от самаркандских родственников и от меня, и …. и любой ценой получить хотя бы одного «медвежонка»!

…Вопрос с электрооборудованием решился быстро. Стерильная девушка – менеджер компании, с беспричинно радостным лицом улыбающегося манекена, сообщила, что вопрос о собственнике оборудования, оставшемся в Узбекистане, спорный, ей очень жаль, но помочь мне она не может. По-русски она говорила очень неплохо.

От природы внешность у меня серьёзная, люди меня так и воспринимают, но пошутить я люблю, и с серьёзным лицом растянул губы в улыбке:

– Вы счастливо улыбаетесь из-за того, что не можете мне помочь, или Вы рады тому, что не можете распорядиться своим имуществом?

Шутка моя не сбила программу радости робота-манекена. Улыбнувшись и попрощавшись, стерильная девушка ушла.

Недобрый взгляд наблюдающего за нами майора – таджика, я принял на свой счёт, но неожиданно милиционер обратился ко мне по-свойски грубовато:

– Да уроды они, всегда улыбаются, а нас за людей не считают. Будешь на дороге умирать, улыбаясь мимо пройдут, глотка воды человеку не дадут.

Попрощавшись со странным майором, я пошёл в кишлак. Найти нужного человека не составило труда, здесь все друг друга хорошо знали. Восточные обычаи вежливости и гостеприимства были соблюдены, и только после этого, за чаепитием, я объяснил хозяину цель своего приезда, заметив, что не видел в кишлаке собак, и не видел во дворе дахмарду хозяина. Где красавица?

Опустив глаза, селянин спокойно ответил:

– Главный менеджер – инглиз перестрелял наших собак. Мою собаку тоже убил.

– Как это “перестрелял”? У Вас во дворе убили Вашу собаку?! Иностранец?! Я понять не могу! Во всём кишлаке не нашлось никого, кто дал бы отпор этому скоту?!

Я пожалел, что сказал это. Мужчина твёрдо и спокойно смотрел мне в глаза, можно было только догадываться, какую душевную муку и ненависть он испытывал.

– Мы ничего не можем. Наш кишлак не наш. Он делает, что хочет, а мы никто.

Я слушал, как англичанин приказал тому самому майору милиции, начальнику охраны, перестрелять из автоматов собак в кишлаке. К чести офицера милиции, возмущённый майор прилюдно послал менеджера на первичный мужской половой признак. Англичанин заплатил людям со стороны, отстрелом дворовых собак из ружей руководил его помощник.