Рассказы серого ворона

Дорога назад шла мимо офиса “Зеравшан Голд Компани”. Я не мог не зайти в контору. На мою просьбу секретарю встретиться с главным менеджером “по личному вопросу,” опять вышла с дежурной радостной улыбкой стерильная девушка в очках без оправы. Увидев выражение моего лица, она машинально оглянулась на начальника охраны. Теперь я знал, кому адресован презрительный раздражённый взгляд майора. По глазам видел, моя улыбка в сочетании с выражением ненависти в глазах, смутили девушку.

– Главного менеджера зовут Николас Эйс, он будет через несколько дней. Чем я могу помочь?

Я вежлив и корректен, я улыбаюсь:

–Николас Эйс где-нибудь в пригороде Лондона может перестрелять несколько десятков собак?

Манекен улыбнулась:

–Это санитария. Мистер Эйс беспокоился о том, чтобы не было заразных болезней. Эти собаки жили без ветеринарного контроля.

– Да, конечно, но может ли он в Англии перестрелять собак, живущих без вет. контроля? И откуда он знает о контроле над этими собаками?

Девушка прошла хорошую школу и умела обходить неудобные вопросы.

– Мистер Эйс родом не из Англии, он из ЮАР.

– Ну, тогда это совсем другое дело! Тогда руководитель английской компании может заодно и людей в кишлаке перестрелять в целях санитарии, ведь и у них нет должного медицинского контроля, они вполне могут оказаться больными. А почему менеджер исполняет функции санитара, это входит в его обязанности? Это правила компании? В ЮАР природными санитарами являются гиены, шакалы и стервятники, а в Таджикистане английские менеджеры? Этому Николасу нравится быть санитаром?

– Я дала Вам исчерпывающую информацию. До свидания.

Майор проводил привычным презрительным взглядом удаляющуюся обладательницу фальшивой улыбки:

– Скоты. По закону охрана менеджеру не подчиняется, но он, как упрямый баран, постоянно мне что-то приказывает. Тогда он приказал мне перестрелять собак. Скотина. В первую акцию они убили девятнадцать, на следующий день ещё семнадцать собак. Кишлак далеко, до него пять километров, но эта свинья боится вируса. Из Англии он выписал вакцину от бешенства и столбняка не на количество людей работающих в офисе, а на численность работающих здесь англичан, им он приказал делать прививки. Свиньи. Видеть их не могу. Всегда они правы, считаются только со своими правилами, ничего не стесняются. Никогда раньше волки не подходили к кишлаку, а что будет зимой? Всегда улыбаются, свиньи, и всегда они самые правильные.

Разные у меня были «среднеазиаты», а дахмарда никогда не было.

Скорее всего, никогда уже и не будет.

Казан.

– Ха-ха! А отец-то! Отец! Вот, дурак старый! Учить любит. Ха-ха! Дурак старый… да все дураки.

Эта анаша очень хорошая, хороший кайф дает, настроение поднимает, не то, что в прошлый раз. После той анаши, Садык чуть не спятил от глюков, но все равно, скурил ее всю, не пропадать же добру. Где в нурабадской степи найдешь хороший гашиш?

Некстати он вспомнил, что завтра отару нужно вести назад и как отец ударил его палкой, застав за курением гашиша. Веселое настроение как-то неожиданно стало злым.

Со стороны крупный пастуший пес недоверчиво наблюдал за бормочущим и хихикающим хозяином. Пастуха оскорбила растерянность в карих глазах помощника.

– А-а-а… Отцовский любимчик…Собаку он любит больше, чем меня!… Собака ему ближе сына!

Маленьким щенком этот пес влез в большой казан и доел остатки плова. Казан был на время одолжен у соседа. Сосед, увидев, что утварь осквернена собакой, потребовал вернуть новый казан или заплатить ему. Садык сильно избил щенка, за собаку вступился отец, между отцом и сыном случилась обидная для Садыка перепалка. Как напоминание, назло отцу, он назвал щенка Козон (Казан). Старик иронии не понял, а кличка так и прижилась. Было это четыре года назад, но пастух обиды на отца часто срывал на собаке.

На каждой новой стоянке чабан сооружал подобие юрты из нескольких толстых палок и кусков брезента от автомобильного тента. Казан старался близко не подходить к жилищу хозяина.

– Козон! Сюда!

Пёс нехотя подошел, остановился в нескольких шагах от палатки и недоверчиво всматривался внутрь.

– Сюда! На, на…

Хозяин предлагал кусок лепешки, и Казан подошел ближе. Пастуший посох, брошенный как копье, ударил собаку в бок.

Это развеселило пастуха, опять подняло настроение.

Утром Садык проснулся в раздражении. Солнце было уже высоко, отара ушла дальше, разбрелась, этого дурака Козона не видно, а отсюда нужно уходить, овцы здесь уже все сожрали.

Зная верное средство от любых невзгод, чабан привычно и ловко забил косяк. Скоро душистая анаша дала беззаботное и радостное настроение. Сидя на осле, он уже тронулся за отарой, когда с другой стороны подбежал Казан.

– Где ходишь?

Забыв о реальности, Садык пнул собаку. Удар сапога пришёлся в нос. Отскочив, пёс тер лапами морду и, тряся головой, слизывал кровь, идущую из ноздрей.

– Да пошел ты…

Только поздно вечером, готовясь к привалу, пастух вспомнил, что не разобрал и не забрал с собой юрту и кошму. И нигде не было собаки. Обиделся, наверное. Ничего. Он где – то рядом, наблюдает за овцами, он всегда так делает.